Костры Европы. Никита Игоревич Кулебякин
переносице у него виднелся широкий глубокий шрам – свидетель академических знаний и пивных дуэлей.
Медленным шагом конь нес Дитриха по мощеному тракту германских земель. Веков тринадцать назад по нему быстрым маршем шли стальные легионеры римской империи, спешившие наказать непокорных свевов. Те античные времена прошли давно, наступило новое время, и вот уже тридцать лет подряд в этих землях шли непрерывные войны, сметающие города и пожирающие тысячи человеческих душ. И все так же по мощеным трактам шли маршем колоны швейцарских пикинеров.
Эпоха войн прошла. Замерз Босфор. Лютый холод оставлял без еды, а порой и крова сотни крестьян. Запасы городов быстро пустели. Люди ожидали второго пришествия, травились спорыньей и искали в своих бедах происки ведьм, да колдунов.
Дитриху уже приходилось разбираться с делами одержимых, когда он принадлежал к ордену Иезуитов. Некоторые успехи прославили его в землях Франции, Германии и Швейцарии. Слышал о нем кое-что и Папа.
Сейчас же Дитрих держал свой путь в город Штутгарт – столицу герцогства Виртемберг.
В письме, которое он получил от герцога, шла речь об изловленном оборотне. Пойман тот был, на удивление, в самой столице. Стража заинтересовалась его необычным поведением, и изорванной в клочья одеждой, будто неведомая сила порвала ее изнутри. Герцог полагал, что оборотни, гораздо крупнее волков и людей, обращаясь, портят свое белье. Для Дитриха это был странный аргумент: «Вряд ли переворот происходит случайно и хаотично, если воспринимать это всерьез, я бы, на месте бедолаги, разделся. Это дешевле», ― рассуждал он. Впрочем, ему виделся и обратный вариант, если человек превращался впервые.
***
До Штутгарта Дитрих добрался без приключений и отыскал магистрат, спросив перед этим дорогу у стражника. Пистоли шевалье (а на местном языке ― риттер) был вынужден сдать, шпагу у дворянина забрать не решился бы никто.
Магистрат представлял собой двухэтажное кирпичное здание, выкрашенное в красный цвет, с черепицей из черного. Без лишней помпезности, строгая, как и надлежит быть управлению. Немецкому управлению.
Представившись страже и показав печать герцога, Дитрих был приглашен к юстициарам, ведущим расследование по оборотню.
– О, шевалье… ― начал невысокий горбоносый усач неприятной наружности.
– Дитрих, ― представился тот.
– Шевалье Дитрих, выбор герцога для нас закон, ― рядом с усачом стоял вытянутый костлявый господин. Ранняя седина позволяла угадать его возраст. При нем была рапира, что указывало на дворянство. Не совсем обычно, поскольку вопросами права часто ведали лица духовные, ― я Йенс, ― продолжил усач, ― а это герр Штефан, ― представил он своего коллегу.
– Рад знакомству, ― вежливо, но с легкой прохладцей кивнул Дитрих, ― так что произошло? Герцог набросал мне в двух словах, честно признаюсь, что ту часть письма, где он продолжил на фламандском, я разобрал слабо.
В диалог вступил Штефан:
– Я думаю, что не удивлю Вас, шевалье, фактом обитания оборотней в данных местах.
– Ан нет, это я знаю, ― заметил Дитрих, ― я несколько не разобрал о поведении задержанного.
– Может быть, Вы сами желаете увидеть?
– Да, было бы неплохо, но сперва скажите, применялись ли к нему пытки.
– Нет, ― сухо сообщил Штефан, ― перед пытками мы должны были опросить свидетелей, поэтому до этого действа не добрались. Мы приостановили процесс до Вашего прибытия, когда о Вашем визите нам сообщил герцог.
– Хорошо. – лицо Дитриха выражало безразличие. – Я хочу поговорить с арестованным, но, если позволите, с глазу на глаз.
– Несколько необычно, но как изволите, ― пожал плечами дворянин.
От диалога дворянина с дворянином, усач будто устранился: «Но как ловко он избежал первого слова, первого приветствия, позволив начать этому типу, ― подумал про себя Дитрих, ― будто не считает меня равным. Кто же этот Штефан? Будет интересно выяснить».
До городской темницы Дитриха сопровождал вызванный кем-то стражник. Он не смел открыть рта, думается, что по причине слабой крови, а, может быть, несение службы, сопровождение господ было ему в тягость. Титул шевалье сложно назвать аристократическим. Кто это? Кавалерия, кабальеро, шивалри. В общем, конница. В нынешнюю эпоху – не всегда богатая. Гражданская одежда Дитриха не отличалась изысканностью, но ее крайне опрятный вид кое о чем да говорил.
***
Темница в Штутгарте не отличалась чем-то от тюрем в других городах Европы, пожалуй, лишь в далекой России или Польше места содержания преступников были суровее.
Сообщив цель визита начальнику темницы, и уточнив имя заключенного оборотня, Дитрих поднялся к его камере, расположенной на втором этаже. В этом закутке остальные арестантские пустовали. Возможно, что с преступностью в городе было не так все плохо, а может никто не хотел находиться рядом с оборотнем. Шумные заключенные могли создавать проблему. Впрочем, причины этого Дитриха не сильно интересовали.
Камера,