С их прибытием у нас составилась семья. Ирина Николаевна Арефьева
мед отрады…
С тех пор лились в темнице дни, лета;
В затворниках печали все уснули,
И лишь они страшились одного,
Чтоб ангелы на небо не вспорхнули,
Не сбросили покрова своего.
Было уже упомянуто о том, что в Чите за высоким забором, отделяющим заключенных от внешнего мира, женами декабристов были вскопаны клумбы и посажены цветы. Мария Николаевна в письмах обратилась к родственникам с просьбой прислать и семена овощей. Но, чтобы устроить маленький огород, надо было опять же получить разрешение коменданта О.А. Лепарского. К счастью, комендант разрешение дал. И, что удивительно, Сергей Григорьевич Волконский стал мастерить рамы для парников. Было непонятно, к чему приведет эта затея, но она увлекла князя, который никогда до этого не занимался огородничеством. Из письма Марии Николаевны получаем оценку этой работы:
«Он сделал опыт разводки табака из семян, присланных Вами, и они взошли на славу: рост стебля и размах листьев так же хороши, как на американских плантациях (…) У нас лето исключительное, ни одного мороза до сих пор; эта погода благоприятна для нашего огорода. У меня есть цветная капуста, артишоки, прекрасные дыни и арбузы и запас хороших овощей на всю зиму. Надо видеть, как доволен Сергей, когда приносит мне то, что врзащено его трудам».35
Замечаем, что Сергей Григорьевич не столько желал разнообразить стол, не столько хотел заготовить побольше овощей на зиму, сколько он увлекся этим непростым занятием, потому что это была обычная человеческая мирная работа, не связанная с каторжным трудом. Этим он спасал и себя, и семью от чувства унизительного наказания, тяжелого физически, позорного нравственно. Работа на огороде, принесшая хороший урожай, придавала самоуважение, удовлетворение сделанным.
Декабрист и художник Николай Александрович Бестужев пытался запечатлеть на холсте и бумаге те моменты каторжной жизни, которые в будущем останутся не только воспоминаниями, но и ценными фактами истории для потомков. На одной, к сожалению, утраченной акварели, но оставшейся в виде копии виден кусочек сада, приютившийся между казематами.36
Парники Сергея Волконского художник изобразил при лунном свете, вероятно, не случайно. Все нарисованное кажется реальным и одновременно призрачным. Свет от луны освещает кусочки пространства между, на первый взгляд, обыкновенными крестьянскими домами. Но дома эти – казематы, в которых содержатся заключенные. Виден частокол высокого забора, окружающего место заточения декабристов. Невысокий парник одной стеной упирается в забор.
Мерцающий свет луны, кусты, парник – это элементы нормальной человеческой жизни, это символы воли, свободы. Но на всем этом лежит мрак заключения, тюрьмы, каторги. Рисунок выполнен сепией, т. е. яркость красок отсутствует. Рассматривая рисунок, чувствуешь боль художника, который сумел столкнуть чувство свободы и ужас заточения.
В Чите Волконские прожили более трех лет. Летом 1830 года пошли слухи о переводе их в Петровский завод. К Читинскому заключению более или менее привыкли. Впереди была полная неизвестность. Новая тюрьма, выстроенная специально для декабристов, находилась от Читы