Телефон. Фред Сераф
или отец вышел куда-то, или он вырубился и теперь спит, как мамонт во льдах. Что же делать? Ключа нет. Она еще раз на всякий случай нажала кнопку и удерживала ее полминуты. После такой трели не то, что люди – динозавры воскреснут. Наверное, все таки нет дома. Куда же он ушел? Блин, придется ждать! На лестничной площадке торчать не хотелось, пришло в голову подняться к Жанне на этаж выше.
Лена прошла один пролет, когда раздался лязг снизу. Дверь ее квартиры открылась и оттуда высунулась опухшая, взъерошенная голова отца. Опять наклюкался. Утром ведь обещал, что не будет похмеляться. Вот ведь козел! Она побежала вниз и едва успела просунуть носок ноги в щель закрываемой двери.
– Ой, Лена, – растерянно бубнил отец. – Ты что ли? Слышу, в дверь звонят. А я думал показалось.
Она ничего не ответила, вошла и резко, с шумом захлопнула дверь. Отец сжался. В квартире стоял смачный мужской смрад – мозаика из запахов алкоголя, табака, мужского пота и мочи. Кажется, папа решил конкретно так спиваться, серьезно взялся за дело.
– Лена, я…
– Заткнись!
Артем прижался к стене, жалобно взглянул на нее. Но больше это ее не трогало.
– Ой, Леночка, я страдаю, я такой весь несчастный-разнесчастный. Друзей-колдырей себе завел, притащил с какой-то помойки и дома ночевать оставляешь. Ты что мне утром обещал? Рот закрой – тебе слова не давали, – сказала она, предупреждая желание отца высказаться. – Раз ты – папа, а я дочка, я что, по-твоему, должна послушно и молча смотреть, как ты нашу жизнь в говно превращаешь? Знаешь… знаешь, долго терпела, не знала, скажу, не скажу, не хотелось делать тебе больно. Но тебе кажется насрать, так знаешь, па-поч-ка, мне тоже, мне тоже глубоко насрать, что ты чувствуешь, так что да, я скажу: это ты убил маму. Ты! Я все знаю. Мама мне рассказала. У тебя есть любовница. А мама тебе мешала! Сволочь! Убийца!
Артем стоял перед ней, как первоклашка перед разъяренным директором.
– Что ты такое говоришь? – Он словно протрезвел, настолько ясной стала его речь.
– Заткнись! Не хочу тебя слышать!
– Лена, солнышко. – Артем сделал попытку обнять дочь, та отмахнулась и толкнула отца.
– Не прикасайся ко мне. Я тебе не солнышко. Считай, что у тебя нет больше дочери. Ты испоганил все, что мог. Ненавижу тебя!
Она бросилась к двери, отперла замок. Артем ухватился за рукав ее пальто. Она вырвалась и выбежала наружу. Артем бросился вслед. Он слышал ее шаги внизу, кричал, чтобы вернулась. Одолев два пролета, он не удержался на своих пьяных ногах и упал лицом вниз. Он больно ударился губами о пол, вкус крови заполнил рот. Потрясенный сказанным дочерью, он даже не делал попыток встать. Лена раздавила его, уничтожила. И он хотел знать: «За что?».
Не помня себя, разъяренная и возбужденная она выбежала из подъезда. Не сбавляя темпа, она неслась по асфальтированной дорожке к Саше. А что потом? Неважно. Лишь бы не видеть отца – подлого, гнусного убийцу. Мамы хоть и нет, но она нашла способ всё ей рассказать.
Артем попробовал встать. Сплюнул густую, вязкую субстанцию, набравшуюся во рту. Теперь на сером фоне