Массинисса. Из заложников – в цари. Книга 1. По дороге в Карфаген. Олег Таран
впервые за много лет царская семья завтракала вместе. Аглаур сидела рядом с Массиниссой и полными слез глазами неотрывно смотрела на него, из-за чего сыну кусок в горло не лез. Царь укоризненно поглядывал на жену, но та не обращала на него никакого внимания, и делать ей вслух замечание он не стал. Гайя немного отведал жареного мяса и чуть пригубил вина. Зато за всех, шумно чавкая, отъедался их старший сын Мисаген – пухловатый, низкорослый, с неприятным ехидным взглядом, который он иногда бросал на Массиниссу.
Первенец Гайи и Аглаур был явно рад отъезду брата, которого всем сердцем ненавидел. Не любил за то, что с ним приходилось делить любовь матери, и за то, что именно на него сделал ставку отец, провозгласив младшего своим наследником. После этого даже слуги во дворце тихонько посмеивались над положением старшего сына царя, не говоря уже про остальных жителей Цирты. А после того как Мисаген с помутившимся разумом вернулся из Карфагена, его сторонились все, кроме матери. Только она заставляла слуг проявлять к нему должное почтение, и лишь царица находила для него покорных и терпеливых служанок, таких как Демейя, поскольку женить известного своим нездоровьем сына, пусть даже и царского, не представлялось возможным.
Впрочем, в какой-то мере Мисагену и так было хорошо: теперь не нужно было ничему учиться и к чему-то стремиться – живи в свое удовольствие, ешь-пей от души, ласкай по ночам податливых служанок да не попадайся на глаза отцу. Это было все, что от него требовалось. Конечно, даже у него периодически возникали мысли о том, что хорошо бы самому стать царем, только пока ни союзников, ни средств, для того чтобы что-то предпринять в этом направлении, у старшего царевича не было. Была только ненависть к Массиниссе, ради которой он был готов на все.
– Демейя! – по привычке обратилась царица к служанке, стоявшей у нее за спиной, но, вспомнив, что случилось с ее любимицей и еще не запомнив имя девушки, которая ее заменила, неловко произнесла: – Прости, милая! Принеси из моих покоев серебряный поднос с тем, что лежит на нем.
Служанка с поклоном вышла из зала.
– Мама, а где Демейя? – поинтересовался Мисаген.
Долгая тишина была ему ответом.
Наконец покрасневшая Аглаур, собравшись с силами, произнесла:
– Она наказана… За предательство!
Мисаген понял, что подробней ему сейчас ничего не объяснят, и больше не расспрашивал.
Чувствуя напряженность момента, царь раньше всех закончил трапезу, встал из-за стола и ушел в свои покои – слегка отдохнуть перед выездом. Перед этим, проходя мимо Мисагена, он повелительно положил ему руку на плечо, и тот, поняв, что от него требуется, вытер руки о скатерть и нехотя последовал за ним, ревниво поглядывая на царицу.
Массинисса понял, что отец дал ему возможность попрощаться с матерью. Аглаур встала из-за стола, подошла к нему. Царевич поднялся, и они вновь обнялись.
– Прости, сын, что не могу отменить эту поездку, – гладя его кудри, проговорила царица. – Раньше я имела большую власть над твоим отцом, но теперь мое слово ничего для него не значит.
– Мама, а почему вы