Веря в сказку. Ольга Гутарёва
измученный вид не срывал с неё всех этих вещей. Часы? Что за ерунда, он сразу понял, что это серебро, так зачем утверждать обратное?
Просто очередная сумасшедшая. С такими лучше не спорить.
Стас опускает руки, смотрит в камеру.
Мигает красный огонёк.
Почему эта женщина сказала, что ей жаль?
Огонёк тухнет. Камера сломалась в очередной раз.
– Вот чёрт…
***
Кирилл прячется за углом коридора, но всё равно отчётливо слышит разговоры взрослых. Страшный дяденька в белом халате стоит к нему спиной, и мальчик видит жидкую грязь, стекающую с его сапог на ковёр.
Врач не разулся на входе, но Кириллу кажется, что грязь стекает с его белого халата.
– Муж её скоро приедет?
– Боюсь, он не сможет…
– Печально.
Кирилл хочет прорваться в мамину комнату, но на входе стоят страшные люди. Они не пустят его, отпихнут. А если они начнут кричать на него, то их крики услышит мама. А он не хочет её расстраивать. Маме и так слишком плохо.
Из родительской спальни выбегает Макс.
– Максим! – крик тёти Лены.
Макс видит притаившегося в испуге Кирилла, решительным шагом идёт к нему. Кирилл ждёт, что брат его стукнет.
– Пошли, – вместо толчка Макс тянет Кирилла за руку.
Они бегут по коридору, за ними гонятся голоса. Макс толкает Кирилла в отцовский кабинет, забегает следом и запирает дверь изнутри.
– Хватит создавать нам проблемы! – Макс не успевает отойти, как в дверь начинают громко и страшно стучать. – И кто разрешал вам входить в отцовскую комнату? Живо отперли дверь!
– Максимка, открой, будь хорошим мальчиком. Ты расстроен, я понимаю…
– Когда уже Зимовцев приедет?
Кирилл в ужасе забивается в угол. Шторы задёрнуты, в воздухе витает запах бензина с улицы. У окна стоит письменный стол с выключенным из розетки компьютером и документами.
– Макс? – зовёт Кирилл, чувствуя, как начинает жечь глаза.
– Не реви.
Макс садится под шторами. Кирилл подползает ближе и удивлённо видит брата на семь лет старше, забившегося в угол и яростно сжимающего кулаки. Лицо Макса мокрое от слёз. Кирилл не выдерживает и начинает плакать вместе с ним.
– Я сказал тебе, не реви!
– Мне страшно. Я хочу к маме.
– Она ушла, её больше нет.
Кирилл обхватывает коленки.
– Но она же болеет. Ей нельзя на улицу.
– Тупой дурак, – Макс срывается, бьёт Кирилла по ноге. – Какой же ты тупой. Она умерла? Ясно тебе? Умерла!
Кирилл не чувствует горя, лишь страх. В его мире мама могла просто исчезнуть на работу, в магазин или в соседнюю комнату, но она всегда возвращалась.
Он не знает, что такое «умерла».
– Что это значит?
– Это значит, что теперь мы с тобой никому не нужны.
За дверью слышатся голоса. Вернулся отец.
– Пап! – зовёт Кирилл, не смея покидать брата. В этот момент ему кажется, что на всём белом свете не осталось больше никого, кроме них двоих, запертых в кабинете. Выбежать