Побег. Роман Корнеев
дипломированным профессором по вопросам складных стульев, ты знал о них всё, понимал по их поводу любые нюансы, а заодно их или невероятным образом любил или, что случалось куда чаще, искренне ненавидел.
Вот пред тобою стул пустой, он предмет простой, он никуда не денется, как говорил древний забытый террианский поэт.
Такими же простыми предметами на поверку оказывались шлюзы и столешницы, кабинсьюты и тамбур-лифты, переборки, энерговоды, эрвэ-экраны и огромные алюминиевые салатницы на раздаче станционных столовых.
Куда реже это были люди.
Если его взгляд в момент инициации фуги замирал на другом человеке, советник Е поневоле начинал ненавидеть по возвращении обратно в норму не только предмет своего нечаянного всестороннего исследования, но даже и самого себя.
Ему становилось стыдно оттого, что никакой даже донельзя разогнанной человеческой логикой невозможно было постичь все бездонные глубины внутреннего мира чужого ему индивида. Бесполезно было и пытаться.
Однако тот простой факт что кто-то посторонний, пусть бы это был и посланник Чжан, был бы теперь настолько о тебе осведомлён, и испытывал при этом к тебе столь яркие негативные эмоции – вот это и было источником прямой опасности.
Корпоративный мир Янгуан Цзитуань был жесток и непредсказуем, однако если нечто и оставалось в его сложносочинённых правилах в точности предопределено, так это следующее – если тебя ненавидели столь ярко, что аж самому за это становилось стыдно, то не жди беды – беги сразу, ибо тебя постараются сожрать с потрохами в ближайшие же дни.
На стоило даже и думать о том, чтобы испытывать собственную удачу, рискуя подставиться под высочайший начальственный гнев. Однако поскольку в целом фуга оставалась для них предельно неприятным, даже в чём-то опасным, но при этом предельно полезным исследовательским инструментом, то в момент неурочно подступающей волны когерентности, ловить которую они оба быстро научились (за мичмана Златовича, старпома Горака или механика Турбо нельзя было поручиться как за людей в целом по жизни слишком бестолковых), посланник Чжан и советник Е почти инстинктивно принимались искать какой-нибудь ближайший к ним достойный пристального изучения предмет.
Раз фугу нельзя было отложить или до времени прекратить, что ж, хотя бы воспользуемся её возможностями с максимально возможной пользой.
И вот сейчас первое, что сделал советник Е, не получив ответа на стук в створку люка личной каюты посланника Чжана и всё-таки войдя туда без дозволения, это механически проследил за немигающим напряженным взглядом.
Повезло. На этот раз Чжан Фэнань избрал мишенью для фуги сдвоенную тень полощущихся за иллюминатором разведсабов.
«Вардамахана», подобно любым крафтам своего класса, с первого взгляда напоминала самую большую из населяющих водные просторы родной Янсин террианских рыб – сельдяные короли были завезены туда первой же партией колонистов, рассчитывавших