Трамвай отчаяния 2: Пассажир без возврата. Алексей Небоходов
знали, что телефоны в их номерах не работали.
За несколько часов в стенах загородной базы отдыха собралось около сотни девушек. Они прилетали в Москву из разных городов и стран, но никто из них не знал точного маршрута, по которому их должны были отправить дальше.
Координаторы не давали чёткого ответа, но звучали уверенно:
– Вопрос виз мы решаем отдельно, вам не о чем беспокоиться.
Каждая слышала свою версию предстоящей поездки. Одним говорили, что они летят в Лондон, где богатые аристократы предпочитают закрытые вечеринки, другим обещали работу в пятизвёздочных отелях Дубая с высоким гонораром и гарантией безопасности, третьим намекали на Париж, где состоятельные бизнесмены давно утратили интерес к французским девушкам и теперь ищут «что—то новое».
Кто—то пробовал уточнить детали:
– Мы будем жить в гостинице?
– Конечно, – отвечали им. – Для вас уже подготовлены апартаменты.
– А контракты будут подписаны на месте?
– Да, но это чистая формальность, вам не придётся ни о чём беспокоиться.
Разговоры велись мягко, сдержанно, с лёгким оттенком усталого терпения, будто координаторы уже сотни раз отвечали на одни и те же вопросы. Они не раздражались, но и не проявляли особой заинтересованности. Всё казалось продуманным, логичным, естественным.
Но чем больше девушки вникали в детали, тем больше возникало несостыковок. Во всей схеме не было явных хозяев.
Координаторы представлялись разными именами, иногда меняли их в зависимости от ситуации, но никогда не называли ни компаний, ни личных контактов. Визиток никто не раздавал, в телефонах не было номеров, которые можно было бы запомнить. Казалось, что у этих людей нет прошлого.
Каждая девушка общалась с кем—то своим – одни с женщинами лет сорока, напоминавшими опытных HR—специалистов, другие с мужчинами в дорогих костюмах, уверенно говорившими об эксклюзивных предложениях. Но эти люди никогда не пересекались между собой. Координаторы появлялись и исчезали, не задерживаясь на одном месте.
Некоторые девушки замечали странность: в какой—то момент рядом с ними оказывался новый человек, который продолжал разговор, начатый кем—то другим, как будто он всё слышал, но не присутствовал физически:
– Простите, мы уже обсуждали это?
– Да, конечно, я помню ваш вопрос.
Они действовали слаженно, слишком слаженно, как будто этот процесс повторялся не в первый раз. Не было хаоса, суеты, заминок, присущих таким мероприятиям. Всё шло ровно, по отработанному сценарию. Девушек делили на небольшие группы, расселяли отдельно, так, чтобы они не могли обсуждать между собой детали.
Если кто—то случайно заводил разговор о том, какие документы он подписал, к нему быстро подходил один из координаторов и переключал внимание:
– Простите, но у нас конфиденциальность. Обсуждать такие вещи небезопасно.
Никаких инструктажей, расписаний, точных дат выезда:
– Мы объявим всё, когда придёт время.
Они не говорили,