Трамвай отчаяния 2: Пассажир без возврата. Алексей Небоходов
голос с другого конца зала.
– Да… Просто…
Одна из девушек потеряла нить мысли, собираясь сказать что—то ещё, но её внимание отвлекло другое ощущение.
Свет в зале начал меняться. Не резко, не сразу – сначала это можно было списать на иллюзию, на усталость. Казалось, что потолочные светильники стали чуть более приглушёнными, а тени, которые отбрасывали предметы, удлинились.
Запах воздуха изменился: исчезли нотки вина, свежих цветов, сладковатого парфюма, и вместо них появилось что—то незнакомое.
Ощущение было странным – не резким, не пугающим, но непривычно чужеродным, будто реальность на мгновение потеряла стабильность. Воздух стал плотнее, напоминая густой туман, тяжёлый и вязкий, словно невидимые стены сжимались вокруг.
У некоторых присутствующих неожиданно заложило уши, но никто не придал этому значения, списав на усталость или смену давления. Пространство оставалось тем же, но возникало ощущение, что оно чуть сдвинулось, изменив привычное восприятие. Это было нечто неуловимое, что невозможно было увидеть, но отчётливо ощущалось кожей, будто само помещение дышало.
Зал словно застыл в предчувствии чего—то неуловимого. Пространство потеряло привычную чёткость – линии стен казались чуть размытыми, как будто воздух сгущался, наполняясь невидимой вибрацией. Лампы на потолке мерцали с лёгкими сбоями, а свет становился неравномерным, создавая в углах зала резкие, тянущиеся тени, которые становились глубже с каждым мгновением.
Кто—то уже почувствовал неладное. Несколько девушек переглянулись, но никто не успел задать вопросов. Воздух изменился, и в нём появилось ощущение давления, тяжёлой неподвижности, как перед грозой. Низкий, едва различимый гул разнёсся по залу, не затрагивая слух, но оседая в черепной коробке вибрацией, от которой закладывало уши и начинало сдавливать виски.
Одна из девушек резко встала, нервно осматриваясь по сторонам:
– Что—то не так! – её голос звучал напряжённо.
За ней поднялись ещё несколько человек. Кто—то потянулся к бокалу, но обнаружил, что руки дрожат. Другая попыталась отойти от стола, но ноги словно приросли к полу.
– Почему я не могу… – голос говорившей дрогнул, оборвавшись.
Движения стали замедленными, как будто само пространство уплотнилось, подчиняя себе их тела. Они ощущали, как невидимая преграда удерживает их, превращая каждое движение в мучительно медленный рывок сквозь густую, невидимую массу.
– Это… это ненормально… – выдохнула одна из них, но слова прозвучали приглушённо, словно растворяясь в воздухе.
И в тот же миг первый всполох света пронзил пространство.
Яркое сияние вырвалось изнутри одной из девушек, будто кто—то в одно мгновение поджёг её изнутри. Кожа стала полупрозрачной, а сквозь неё просвечивали смутные очертания – будто перед ними находился не человек, а только оболочка, наполненная раскалённой энергией.
Она хотела закричать, но звук не вышел. Её рот раскрылся, глаза расширились от ужаса,