Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором. Петр Ингвин
новый приказ:
– Ложись со мной. Если попробуешь дотронуться до оружия или без разрешения подняться, скормлю волкам.
– Как скажете, – объявил я, соглашаясь сразу и без раздумий.
Опять приснопамятное: «Один индеец под одеялом замерзает, два индейца под одеялом не замерзают». Ничего не имею против, если это не идет наперекор совести и способствует выживанию.
Едва присоседился к жертве обстоятельств в лице морозов и меня, как жертва решила не выглядеть жертвой.
– Не так, – объявила она, разворачиваясь.
Пришлось устроиться к ней спиной. Сзади меня словно обтекла и впитала гибкая губка, сверху завернула накидка, и через несколько минут синхронизировался теплообмен, обрадовавшийся новым мощностям.
А вот глаза лучше сразу закрыть, чтоб не выдерживать десятки завистливых взглядов. Но душа болела: зачем оставлять неподготовленных людей на морозе, если существует простое решение, только что подтвержденное практикой?
– Вообще-то, всем желательно сбиться в кучу. Можно замерзнуть, – сообщил я.
– Мы и так замерзли. – Сестра Вероника еще теснее прижалась.
– Имею в виду – насмерть.
– Если кто-то заболеет, у меня с собой средство против простуды. Но не заболеют. Не зря всю жизнь тренируются.
Вот они какие, янычары страны башен. Даже не болеют. Худшим последствием холода мои спутники считают простуду, а о том, что замерзнуть можно насмерть, просто не догадываются. Пусть так и будет, ведь в порыве человеколюбия я забыл главное: они идут к Малику, и чем меньше их окажется в дееспособном виде на той стороне горы, тем лучше. Эта мысль успокоила, и я уснул.
Ощущение, что меня душат, вырвало из сна. Я дернулся, но тут же получил пинка за чересчур резкое движение, а стиснутое тело сдавило будто клещами. Мы лежали в прежней позе, только на бедре у меня располагалась перекинутая нога, а на груди грелись обвившие руки. Нижняя больно давила на кадык. Я закашлялся, вытянул шею и обнаружил, что кроме нас никто не спит.
– Что это? – Голова проснувшейся от моего рывка Вероники тоже поднялась.
Удивление на ее лице быстро сменилось опасливым смятением. Ни святая сестра, ни царберы не понимали происходящего. Как говорится, хоть стой, хоть падай.
– Обычный снег. – Я слизал с руки единственную долетевшую до меня снежинку. – В горах такое бывает.
– Он опасен?
– Это дождь, который замерз по дороге.
Всего несколько снежинок, а устроили такой переполох. Что будет, если повалит по-настоящему?
Поудивлявшись, отряд вновь улегся. На этот раз командирша доверила мне свой тыл.
– Смотри у меня! – Последовало напоминание о суровой угрозе.
– Куда уж в таких условиях, – честно ответил я.
Поразмыслив над словами, святая сестра позволила себе улыбнуться.
– А ты не так прост.
– И вы не так просты.
Это не было комплиментом, мои пальцы в эту минуту ощупывали