Вторая жизнь Петра Гарина. Александр Геннадьевич Смирнов
считал, что ты не женщина?
– У Равы нездоровое воображение, его место в сексопатологической лечебнице.
– А Рочестер?
– Патрик. Он, конечно, не ангел, но это настоящий мужчина. Опасный, сильный, смелый, умный.
– Кто же, по-твоему, я? – Гарин пытливо заглянул в чудесные глаза девушки.
– Не знаю. Нас просто связывают сумка с чужими деньгами и обстоятельства.
После полудня открылся берег.
Их суденышко, переваливаясь с борта на борт, шлепало по волнам, завершая переход. Уплотняющиеся сумерки мутили синюю панораму, превращая ее в мираж, однако, Жозефина смогла разглядеть паровую шхуну, подрезающую их курс.
– Микки, это он, – отрешенно сказала Жозе, зябко передернув плечами; внутренний холодок заполнял ей грудь.
– Кто, Ге Рава?
– Нам не уйти, – прошептала девушка.
Инженер оглянулся на восток: яркая близкая луна не оставляла им шансов.
– Жужу, прыгай в воду. Мы доберемся вплавь, а лодку направим вдоль берега, выиграем время.
– Деньги, что будет с ними?
– Забудь о них – бросай в море, пусть Рава лопнет от злости. Послушай, Жозефина, в Буэнос-Айресе у меня есть капитал, я не оставлю тебя. – Гарин смотрел на нее своим магическим пронизывающим пламенным взглядом.
Рассчитывать больше не на что, бездонные глаза ответили: «Да».
Инженер резко крутанул рулевое колесо, спутница вручила ему свою шелковую руку. Две тени сиганули в океан.
Шхуна догнала пустую моторку. Ге Рава с соратниками обыскал ее: «Приманка, здесь ни денег, ни беглецов».
– Они в воде! Полный вперед к берегу, всем смотреть в оба! – скомандовал вожак, срываясь на фальцет.
Сильным течением Гарина и Жужу вынесло на широкую лунную дорожку.
– Я вижу, вижу! – задыхаясь от радости, закричал Пинчос. – Вон они!
– Право руля! – гаркнул Рава. – С предельного расстояния всем открыть огонь! – Сам он изготовил к стрельбе ручной пулемет.
– Быстрее, Жозе. – Гарин волок на себе обессилившую Жужу.
Они перебегали неширокий пляж, когда с корабля началась интенсивная стрельба. Петр Петрович заметил, как впереди и чуть левее, около самых деревьев пунктирной линией зафонтанировал песок, длинные пулеметные очереди вздыбили пляж. Бегущие заскочили за первые пальмы. Вокруг валились срубленные свинцом ветки и листья, пули с визгом вонзались в стволы. Каждый шаг увеличивал надежду на спасение, преследовать их в густом темном лесу будет трудно. Внезапно Жозефина потяжелела. Гарин протащил ее еще несколько метров, остановился.
Выстрелы прекратились. Шхуна уперлась носом в отмель, революционеры с задорным гиканьем, попрыгав в море, потянулись к берегу по горло в воде.
– Что с тобой? – запыхавшийся Гарин склонился над Жозефиной.
– Очень страшно. Поцелуй меня, – жарко выдохнула девушка. Инженер крепко обхватил ее голову руками… Он почувствовал, как женское податливое естество, выгибаемое конвульсией, агонизировало.
Дура