Повесть о самурае. Дмитрий Богуцкий
и сделаю сразу же, как смогу. – Приказчик скрылся среди уходящих в полутьму склада бамбуковых полок и вскоре вернулся с пачкой плотно перевязанной бумаги. Внутри упаковки – предназначенная мне одежда.
Судя по размашистой надписи на бумаге, одежда эта предназначалась участнику церемонии сэппуку.
Я медленно поднял взгляд на приказчика, тот довольно улыбнулся.
– Вам же такая одежда нужна? – чуть обеспокоившись моим угрюмым молчанием, уточнил он.
– Да, – не сразу ответил я.
Он уже знал…
Я взял упаковку с одеждой в руки, вздохнул, огляделся. Заметил в углу склада соломенные мешки, помеченные знаком «уголь». И, прежде чем уйти, я спросил:
– А что, у вас на складе и уголь хранят?
– Ну что вы, господин Исава, это все крестьяне, нажгли с излишком, старательные они у нас очень… На мануфактуре места не нашлось, вот нам и отгрузили прямо от Товарных ворот. Господин Накадзима потому и ревизию провел, и недостачу нашел. Все-таки счастье, что есть друзья, готовые поддержать человека в такой трудный момент. Мы все за вас переживаем, господин Исава, поверьте. И за господина Накадзиму, конечно, тоже. Жаль-то как его, очень достойный человек, вот прямо как вы, господин Исава, всегда спросит, как дела, совет какой даст…
– Да, – задумчиво ответил я. – Так и есть. А что с углем этим теперь будет?
– Даже и не знаю, господин Исава. Сложно теперь будет разобраться, что теперь откуда и куда, ведь господин Накадзима теперь… Хотя, говорят, новый старшина на пороховую мануфактуру уже назначен.
Я резко перевел на него взгляд:
– Вот даже как? И кто?
– Ну кто же мне доложит, господин Исава. Это ж так, люди поговаривают. Кого-то из Молодых назначили… Ну да разберутся, думаю, потихоньку, полегоньку. У нас же всё записывают, начиная с Товарных ворот и до мануфактуры вплоть. Все до рисового зернышка подбиваем.
Он был горд собой. А я нет. Не был. Молча кивнул ему и пошел прочь.
Перед входом в казарму я сначала привел себя в порядок после работы с землей, отряхнув пыль с рукавов. Потом прошел по длинному коридору в свою комнатушку.
Я сел на пол возле свернутого у стены футона, глядя на пакет с одеждой в руках, и задумался.
Такое впечатление, что все в замке уже знали. Скорее всего, так оно и было. В коридорах замка со мной раскланивались люди несопоставимого ранга, которые годами не замечали моего присутствия. Накадзима должен был сделать то, что должен, а я вызвался помочь ему, рискуя своим непрочным положением, – воины в наши мирные времена склонны уважать уже за эту малость. Сэппуку не частое решение в последние годы – и это их впечатляло.
Я мог легко себе представить, как они высказывают такое же одобрение самому Накадзиме. Как он идет по замку, а встречные выражают ему теплые чувства и полную поддержку в его ближайшем намерении покончить с собой. Может, кто-то из Молодых даже процитирует что-то к случаю из сборника тысячи лучших трехстиший.
Он выбрал. Он должен умереть.
Но