Дорога длиною в 300 лет. Алиса Керн
Забудьте о всяких встречах и мечтах о родстве между нашими семьями!"
Громкие голоса родителей, полные гнева и презрения, достигли ушей Элеоноры, которая случайно оказалась неподалеку от столовой. Сердце ее упало. Она поняла, что произошло непоправимое. Родительская ссора разрубила нить их надежд, похоронив мечты о совместном будущем. Слезы задушили ее, и она бросилась в свою комнату, захлопнув дверь и опустившись на кровать в отчаянии. Мир рухнул в одночасье, оставив лишь боль и пустоту в ее юном сердце.
После рокового обеда в замке баварских герцогов, жизнь Элеоноры-Софии словно погрузилась во тьму. Запертая в своей комнате по приказу отца, она чувствовала себя птицей в золотой клетке. Роскошь окружения – шелка, кружева, зеркала – казалась теперь издевкой, напоминанием о свободе, которой она лишилась. Слезы не высыхали на ее щеках, а сердце разрывалось от боли и отчаяния. Мир сузился до стен ее комнаты, и единственным окном в этот мир оставалось окно, выходящее в замковый парк, где еще совсем недавно звучал шепот любви и звуки смеха.
***
Однажды вечером, когда Бертольд сидел в своей комнате, погруженный в мрачные мысли, в дверь постучал его отец, барон Отто. Он вошел в комнату, опустился в кресло напротив сына, он тяжело вздохнул, глядя на сына.
– Бертольд, – начал он, – я должен тебе кое-что рассказать.
Он рассказал сыну о злополучном обеде с герцогом Максимилианом. О решении герцога уберечь дочь от связи с представителем более низкого сословия. Максимилиан, известный своим высокомерием считает для его дочери, герцогини Элеоноры, такой союз был бы мезальянсом.
– Я пытался его вразумить, – сказал барон сыну, – но он и слушать ничего не хотел. Он считает, что ты недостойная партия для его дочери.
Бертольд слушал отца, чувствуя, как в груди поднимается волна гнева и отчаяния. Он понимал, что отец сделал все, что мог, но это не утешало его. Он чувствовал , что теряет Элеонору, и не знал что он может сделать, как спасти их любовь.
В это мрачное время родители Бертольда, желая отвлечь сына от мучительных переживаний и укрепить его будущее, приняли решение отправить его на учебу в Вену. Венский университет, особенно его медицинский факультет, считался одним из лучших в Европе, и успешное образование открывало перед молодым бароном блестящие перспективы. Для Бертольда же отъезд в Вену был равносилен ссылке, но он понимал, что противиться воле родителей бессмысленно. К тому же, в глубине души он надеялся, что разлука и новые занятия помогут ему унять душевную боль и заглушить воспоминания о потерянной любви.
Вена начала XVIII века предстала перед Бертольдом шумным, многолюдным городом, полным жизни и движения. Узкие улочки, великолепные дворцы, величественные соборы – все дышало историей и величием. Но для сердца, разбитого любовью, вся эта красота казалась холодной и безжизненной. Бертольд поселился в скромной студенческой квартире и с головой окунулся в учебу. Лекции знаменитых профессоров, анатомические театры, библиотеки, полные древних