Со щитом или на щите.
хряпнули. И перекусим заодно, есть хочется, не знай как.
– Ладно, уговорил, пошли.
Пересекли улицу. Зашли в заведение, словно в насмешку называвшееся «Трактир под деревом», ибо ничего похожего на деревья возле него не было; замечались только две мало облиственные, плохо прорисованные зелёные ветки по концам вывески.
Сели за столик. Подошёл услужливый официант, игравший роль полового и одетый по-старинному в длинную снежной белизны подпоясанную рубаху и белые же штаны.
– Что изволите заказать? – произнёс он, слегка поклонившись и заведя одну руку за спину.
Мы заказали по стакану красного креплёного вина, запечённую речную рыбу и дрожжевые блины с говяжьим фаршем, свёрнутые в трубочку; они были удобны для нанизывания вилкой.
– Смотри, о моей схватке с Дровосеком полковнику Лошкарину ни слова, ни намёка, – сказал я, отпив с треть стакана довольно приятного алкогольного напитка и подцепив кусочек рыбы; вино хорошо пошло по жилам, привнося ощущение физиологической комфортности.
– Гм, мне-то что, – ответил Михаил с набитым ртом и не переставая жевать. – Зачем ему докладывать о чём-то?! Что, я ничего не соображаю? К тому же мы люди маленькие, подначальные, и наше дело телячье: обделался и лежи, ха-ха, – он допил из своего стакана и с прищуром посмотрел на меня. – А винцо ничего себе, можно употреблять. Не грех бы ещё по стаканчику – для пущего кайфа. Закажем?
– Перебьёшься.
– Грубо с вашей стороны.
– Вообще-то глупость это.
– О чём ты?
– О том, что полез на ринг. Корунфеев очень даже приличный боец. Мне просто повезло, а так я мог жестоко пострадать. И какой тогда из меня был бы участник предстоящего дела с освобождением генерала Храмова?! Вот и выходит, что глупец я.
– Да ладно корить себя; нормально всё получилось на ринге. И в любом случае ты никак бы не пострадал, мне ли не знать твои бойцовские способности – ещё с «Полярного медведя». Сколько раз ты усмирял разных костоломов – новоприбывших дурачков, пытавшихся наехать на тебя.
Вечером мы вернулись на явочную квартиру. Перед тем как войти, я сказал Михаилу:
– Глянь, как у меня с морденцией, всё в порядке?
Он изучающе оглядел мою физиономию.
– Вроде справа на челюсти есть припухлость с краснотой и синевой, но почти незаметно. Если не знаешь, что был бой, не обратишь внимания.
В постели, едва я закрыл глаза, передо мной вновь нарисовалась концовка дневной встречи с полковником Лошкариным.
– Вопросы есть? Вопросов нет.
Этими крылатыми словами из кинофильма «Белое солнце пустыни» полковник закончил изложение дела, связанного с судебным произволом над генералом Борисом Александровичем Храмовым, лживо обвинённым в коррупции и прочих мошеннических делах, одним из моих бывших командиров в войне на Ближнем Востоке. Лучшим едва ли не из всех, кого я знал.
По боевой доблести и умению найти выход из самой критической ситуации его можно было сравнивать только с Лошкариным.
Вопросов было множество, но все они не имели практического значения.
Например,