Со щитом или на щите.
И ещё у нас был один шприцемёт, тоже выполненный в виде пистолета.
Всего этого было вполне достаточно для затеваемых действий.
Кроме того, Лошкарин должен был обеспечить всех надёжными документами, гласившими, что обладатели их являются значимыми сотрудниками Госбезопасности.
Мы собирались выехать через день после встречи на явочной квартире, но заминка с получением этих удостоверений, которые обещала предоставить полковнику какая-то неведомая мне и Михаилу сетевая организация в силовых структурах, задержала нас в Москве на несколько суток.
Отмечу, что обсуждение плана операции по освобождению генерала Храмова в значительной степени носило формальный характер, так как ещё до нашего с Михаилом приезда Лошкарин со своими собровцами обговаривали его, пришли к точно таким же выводам и уже начали предварительную подготовку. Об этом позже с игривой усмешечкой обмолвился Глеб Фролов.
Уже по завершении совещания Михаил, ни к кому конкретно не обращаясь, произнёс вопросительно:
– А кто на самом деле эти военные чиновники, которых обличал генерал Храмов?
Вопрос прозвучал с несколько наивными интонациями.
– Эти чиновники – паркетные шаркуны, прирождённые холуи, которые усердно лижут зад начальникам, стоящим над ними, – сухо ответил капитан Зуев. – Благодаря своим «выдающимся талантам» они успешно строят карьеры и обретают огромную власть, в то время как достойные, способные офицеры, настоящие профессионалы, задвигаются в дальний угол и остаются в тени. Такая практика, наносящая огромный урон армии и державе, в настоящее время сплошь и рядом.
С момента отправления поезда прошло два часа.
Взглядом и кивком головы я сделал знак Болумееву; мы поднялись и прошли в вагон-ресторан. Сели за один из свободных четырёхместных столиков напротив друг друга. Подошёл официант. Заказали еду из трёх блюд.
Кроме нас в обеденном салоне были ещё трое посетителей, сидевших по разным углам: одна женщина и двое мужчин, все ничем не примечательные личности, какие встречаются почти на каждом шагу.
Через пять минут появились Зуев и Фролов. Устроились сбоку от нас, по другую сторону салона. По их виду я понял, что у них всё в порядке. Выглядели они обычными пассажирами. Только холодная решимость, время от времени обозначавшаяся в глазах Зуева, показывала, что он человек опасный и что лучше с ним не связываться, а обойти стороной.
Я невольно взял это себе на заметку и с ещё большим тщанием постарался принять облик самого заурядного провинциала, добавляя лицу выражение простодушия, дабы избавиться от малейших признаков собственной крутизны.
Фролов же выглядел едва ли не деревенским увальнем, и я фиксировал его трансформацию как положительный факт. От природы он был немного артистом и беззаботным весельчаком, и в этом отношении у него было чему поучиться.
Отобедав, сразу вернулись в свой вагон. Михаил лёг спать, а я долго сидел у окна, провожая глазами пейзажи, проплывавшие