Волчица советника. Елена Литвиненко
с помощью простенького накопителя, превратила потолок в звездное небо. Красиво получилось. И как-то очень душевно, непохоже на предыдущие Дни Поворота – с нервной, требовавшей почтения Галией, со щурившимся, как сыч, Сибиллом, с быстро напивающимися, в отсутствие графа, рыцарями.
Мага с нами не было – чем старше, чем сильнее он становился, тем громче, настойчивее звал его Лес, и Сибилл, опасаясь раствориться в Зове, уезжал, появляясь в замке лишь два-три раза в течение месяца. На его место я посадила служителя Мийса, с некоторой заминкой, но все же, села справа от пустующего кресла Йарры; Тим, как обычно, устроился слева.
– Начинаем?
– Да, давай!
Была короткая проповедь смущенного служителя – раньше ему не давали слова, не усаживали за высоким столом, не слушали так, что было бы слышно жужжание мухи, проснись она среди зимы. Был пир – подстреленный моими оторви-да-выбрось олень, говяжий бок, вывалянный в каменной соли и поджаренный на открытом огне, добытый Сэли кабан и множество пирогов – с мясом, с птицей, сыром, отварные и запеченные овощи, свежий хлеб, сидр, эль, а на сладкое – медовые пирожные. Было выступление актерской труппы, были танцы – их открыли мы с Тимом, был менестрель.
Графа не было.
Понятно, что раньше полуночи его никто не ждал, но пробил час, потом два, три, и я поняла, что вот-вот разревусь от унижения и обиды.
– Я спать пойду, – повернулась я к Тиму.
Он кивнул.
– Проводить?
– Нет, не нужно. С Днем Поворота тебя.
– И тебя, сестренка.
Я сделала реверанс всем присутствующим – настоящий, королевский, леди Мильен могла бы гордиться – и, задрав нос, чтобы не выкатилось ни единой слезинки, ушла. А скрывшись за поворотом лестницы, дала волю гневу – швырнула о стену одну дорогущую туфлю, потом вторую, третьим был раздражавший меня весь вечер высокий воротник.
– Да пошел он! И не очень-то хотелось!
Ноги сами привели меня к тренировочному залу. Я поманила одолженный из спальни Йарры магический светильник:
– Ярче!
Содрала платье, еще и пнула его напоследок так, что ни в чем не повинный наряд взлетел в воздух и повис на макиваре. Рыча не хуже Уголька, я сдернула с крючка перевязь с ножами, набросила ее на плечо, закрепила на талии. Нижняя сорочка мешала делать широкий шаг, и я безжалостно распорола ее по бокам, получая злое удовольствие от вида испорченной вещи. Неожиданно удобными оказались подвязки – они отлично удерживали оружие.
Ненавижу!
Не разминаясь, на холодные мышцы, сделала сальто, кувырок, пируэт. Метнула нож в развороте. Бросок в кувырке. В прыжке. С пола. Пируэт. Бросок.
Ножи с громким стуком врезались в деревянный щит, укладываясь в человеческую фигуру, а я представляла на месте деревяшки графа. Гад! Сволочь, скотина! Он же сказал, что будет, я, как дура, его полночи прождала!
Пируэт. Бросок. Падение и ушибленный локоть. Несмотря на боль, бросок. И еще. Недоумок!
Ножи кончились – последний, дрожа, воткнулся слева, там, где сердце.
Я