Игры в вечность. Екатерина Бакулина
подскочила на месте, выскользнула из-под одеяла, понеслась в ванну. И ему не осталось больше ничего, как пожать плечами и отправиться на кухню завтракать. Там на столе, Иникер как раз заботливо приготовил кофе и хрустящие гренки с сыром.
Так какие планы на сегодня? На море он уже ходил, для философских бесед еще рановато – напиваться за завтраком даже ему самому не казалось удачной идеей. Взять, что ли, и правда отправиться в город, посмотреть вблизи как там идут дела? Он давно собирался, едва ли не каждый день, но каждый день откладывал на потом, довольствуясь привычной размеренностью вечности. Обленился.
Да уж, пожалуй, удобнее и безопаснее считать это ленью. Как сказал Уршанаби – он тут залег, как положено, на дне бездны Абзу, и спит. А что, может быть… спать было спокойно и уютно, и просыпаться не хочется вовсе. Вот только у него не бездна, не Абзу какая-нибудь, а море – вон какое лазурное, искрящееся светом.
И нет в мире ничего, кроме этого моря.
Нет, пожалуй еще есть Ларушка, вон весело плещется в ванной, напевая задорный, легкомысленный мотивчик. У Ларушки дела, у нее куча верных жрецов и, похоже, не менее верный царь, который совершает подвиги в ее честь.
Наверно, пора и ему, наконец, сходить к людям, поглядеть, хоть одним глазком, как там они, потребовать каких-нибудь великих свершений в свою честь, громыхнуть, хоть разок, тяжелой соленой волной о неприступные стены. Сделать хоть что-нибудь. А то ведь, чего доброго, еще совсем забудут о его существовании, с них станется. Бог, который спит себе на дне, ничего не делает и ничего не требует – это какой-то неправильны бог, зачем тогда он вообще нужен людям?
В конце концов просто посмотреть, что там с этими людьми стало, может и правда так изменились, как говорят? Может…
Лару загремела за дверью какими-то баночками – готовится!
Усмехнулся. Сходит, пожалуй, только в отличие от Лару, Эмеш не станет так усердно прихорашиваться перед появлением среди людей.
Не прошло и часа, как, наполняя кухню ароматом весенних цветов и ванили, Лару явилась во всей красе полупрозрачного летящего платья, ничуть не желающего скрывать соблазнительность форм.
– Ну, как я тебе? – кокетливо спросила она, застегивая на шее перламутровое ожерелье.
– Восхитительно!
Врать в таких случаях совершенно бессмысленно, можно даже не пытаться.
Она замерла, набрала воздуху в грудь, и вдруг стала серьезной, по-вчерашнему растерянной. Не долго, лишь на миг.
– Тогда, пожелай мне удачи.
– Удачи? Тебе? – удивился Эмеш.
– Просто пожелай, – загадочно улыбнулась она, исчезая за дверью.
9
Как это было?
Тизкар лежал на спине, уставившись в небо, пытался вспомнить, осознать, но мысли только неразборчиво гудели в голове.
– Мы победили? Да? – язык слушался плохо.
– Победили, – глухо подтвердил царь, откуда-то издалека, – ты спас мне жизнь, Тиз, и едва не погиб сам.
Спас? Погиб?