Зайди ко мне, когда уснёшь. Эдуард Васильевич Еласов
что ты на границе между мирами. Физическим и духовным.
– Этого еще не хватало. Уж никак не мог подумать, что духовный мир такой…
– Какой?
– Мрачный и грязный. А ещё, эти… говорящие крысы и безголовые водители.
Старик от души рассмеялся.
– Ну, во-первых, ты ещё не в том мире, где материя теряет всякий смысл. А во-вторых, как бы это сказать, духовный мир каждого человека свой. Чем он жил, его мысли, его иллюзии, то он и представляет собой, сбросив физическую оболочку. Наличие головы ещё не значит, что она есть.
– Что же это, я умер?
– Думаю, что нет, но уже близко к тому. – ответил странный старик. – Не страшно? Тогда давай прогуляемся.
Они вдвоем направились вдоль аллеи. Лёня обратил внимание, что сквер теперь напоминал некий ботанический сад. Растения, которые не могли расти на Урале, пышным цветом распустились вдоль множества тропинок. Диковинные цветы яркими пятнами расположились от земли до макушек деревьев. Не все они были прекрасны и безобидны, как могло показаться. Среди них встречались ядовито-лиловые и траурно-красно-чёрные особи, которые к тому же были ещё и хищниками. Время от времени они раскрывали свою лепестковую пасть и хватали разнообразных насекомых и даже маленьких птичек. Некоторые, самые наглые, умудрялись изворачиваться и кусать за штанину человека. Брюки Леонида были испорчены, а к старику растения проявляли завидное миролюбие, никаких поползновений. На ветках сидели крупные птицы, похожие на индеек, и сонно глядели на окружающий мир. У некоторых были самые настоящие человеческие головы. Они дремали, зевали и даже иногда шипели друг на друга.
– Это птицы гамаюн. Ночные жители, – пояснил старик, – отсыпаются. А ночью могут быть опасными, тогда лучше на них не смотреть и не слушать. А не то отдашь им своё лицо.
– Птицы, которые забирают лица, как это вообще возможно? Бред какой-то!
– Здесь бред-реальность, а реальность как бред. Привыкнешь со временем, – старец хитро посмотрел на собеседника.
– А Вы чем здесь занимаетесь и как попали сюда?
– Это вы приходите и уходите, а моя доля – быть здесь вечно. У меня есть маленький домик, где я живу и хозяйничаю, хочешь, покажу?
Старик остановился и вопросительно посмотрел на Лёню. Тот кивнул. В конце концов, ему некуда было торопиться, а дед располагал к общению.
Его загадочный визави зашел за старый дуб, увлекая вслед за собой. Одним широким жестом правой руки распахнул, как ширму, заросли дикого шиповника, и вот они уже очутились на Сибирской улице, недалеко от главного гастронома. Они стояли прямо под квадратными часами, которые, как известно каждому пермяку, никогда не показывают точное время. В месте, достаточно далеко находящегося от сквера Миндовского. Как старику удался такой фокус, оставалось непостижимой загадкой. Тогда Лёня решил не удивляться ничему, а всё принимать как есть.
Они пошли дальше, вверх по Сибирской. Старик со своей шаркающей походкой на удивление