Вот жизнь моя. Фейсбучный роман. Сергей Чупринин
только самые лакомые из выходивших тогда книг – от Цветаевой и Юлиана Семенова до подписки на собрания сочинений. И всех-то дел: обвести искомые кружочками, заплатить какие-то смешные деньги, и в Книжную лавку писателей ходить уже не нужно. Хорошие начальники обычно, сняв сливки сливок, отдавали этот Список подчиненным на поток и разграбление, плохие – жидились.
Я-то, конечно, не жидился, пока не стал постепенно замечать, что и у сотрудников «Знамени» интерес к новым книгам все более и более угасает… А потом и Список пропал, и советских льгот для редакционных администраторов никаких уже не осталось.
А теперь о «вертушке»[361]. О «Кремлевке». Об АТС-2 – неложном знаке престижа советских начальников (не обязательно чиновников, поскольку волшебные аппараты с золотым гербом СССР и четырехзначным набором были и у руководителей больших театров, вузов, значимых музеев и проч.). Вот именно что у руководителей, хотя и не самых крупных – самым крупным полагался АТС-1, откуда можно было позвонить хоть самому Горбачеву, хоть маршалу Язову На звонки по АТС-2 откликались обычно помощники первых лиц, референты, но и это возможность не маленькая.
Из журнальных редакций такие были, сколько я знаю, только у «Нового мира», «Знамени» и «Октября». Один раз и я вертушкой воспользовался: когда надо было добиться, чтобы апатрида[362] Георгия Владимова, у которого не было ни российского паспорта, ни германского, а только «нансеновский»[363], впустили в Россию – на получение Букеровской премии. Но я не об этом. Я о смешном. И начать здесь следует с того, что раз в месяц фельдкурьер привозил пухленький справочник абонентов этого самого АТС-2, данные в котором оперативно обновлялись: начальники же ведь тоже поднимаются, опускаются по служебной лестнице, меняют свой статус. Мне бы оно и ни к чему, но в первый же день, когда я в справочнике обозначился, мне позвонили трое. Сначала Анатолий Андреевич Ананьев, тогдашний редактор «Октября»[364]. У нас с ним были прекрасные отношения, хотя и не без обоюдной ревнивости, и звал я его, сообразно разнице в возрасте, по имени-отчеству и на вы, а он меня Сергеем, но тоже на вы. Сейчас все было по-другому: «Сергей Иваныч, привет, дорогой: Ну как ты, уже освоился?» И я понял, что партийный этикет обращения по имени-отчеству но на ты не при нас родился и не при нас уйдет. Следующий звонок: «Сережа, привет, это Юра Верченко! Как вы, освоились уже?» Это этикет уже комсомольский, где все на вась-вась, друг с другом по имени, но уважительно на «вы». И наконец позвонил Виталий Александрович Сырокомский, бывший мой царь и бог по «Литературной газете». Он, как и всесильный некогда Верченко, был уже не при больших чинах, но, как и Верченко, «вертушку» сохранил. На ты не переходя на имя без отчества тоже, и вопросы задавал не пустые, а говорил вроде бы по делу… Но дело было не в деле, а в самом ритуале – меня приобщили. К чему? К тому, что уже распалось, рассыпалось в пыль, но мои телефонные собеседники видеть этого не хотели. Значит, и не видели.
И о моем редакторском
«Вертушка» – сеть телефонной правительственной спецсвязи. В нее, как сообщил, комментируя эту новеллу, Виктор Мясников, «нельзя было позвонить со стороны. Но внутри сети можно было звонить, и имелся обновляемый телефонный справочник. Отдельные такие сети были в обкомах партии внутри области. Тоже со справочниками и отдельной АТС. А специальная защищенная связь – это прямые кабели со специальной аппаратурой зашифровки сигнала. Там номеров не было. Для членов Политбюро и ЦК, начальников военных округов, генконструкторов уровня Королева и Туполева, директоров предприятий вроде «Уралмаша» – стратегических, секретарей обкомов и республик. Только спецкоммутатор с дежурным. У меня некоторые друзья по техникуму связи срочную служили на таких узлах связи в Сибири и на Дальнем Востоке. Периодически занимались проверкой прохождения сигнала – несколько раз в смену. И еще держали связь Минобороны. Имели право свободного звонка по межгороду. Поэтому, чтобы не скучать, названивали всей родне и знакомым».
Апатрид – человек, не имеющий какого-либо гражданства или подданства и не обладающий доказательствами, которые могли бы установить его принадлежность с какому-либо гражданству или подданству.
Нансеновский паспорт – международное удостоверение личности, которое по инициативе комиссара Лиги наций Фритьофа Нансена с 1922 года выдавалось людям, потерявшим гражданство. Среди 450 000 обладателей нансеновского паспорта такие видные фигуры, как Владимир Набоков, Анна Павлова, Сергей Рахманинов, Игорь Стравинский, Владимир Жаботинский, Зинаида Серебрякова, Александр Галич, Михаил Шемякин.
Ананьев Анатолий Андреевич (1925–2001) – писатель, лауреат Государственной премии РСФСР им. М. Горького (1971), Герой Социалистического Труда. В 1967–1973 годах работал первым заместителем главного редактора журнала «Знамя». С 1973 года до самой смерти возглавлял журнал «Октябрь», неожиданно для многих ставший одним из литературных флагманов перестройки.