Вот жизнь моя. Фейсбучный роман. Сергей Чупринин
Вот оттуда летом 1988 года мне и позвонили – с просьбой написать вступительную статью к «Москве – Петушкам» Венедикта Ерофеева.
Надо ли говорить, что от таких предложений не отказываются? Я в ту пору ерофеевскую поэму, на родине еще не публиковавшуюся, знал едва ли не наизусть, поэтому и статью написал, не скрывая своего восхищения и ставя этот текст в один ряд с вершинными достижениями русской литературы XX века. Понравилось ли Венедикту Васильевичу мое сочинение, мне самому и теперь кажущееся не пустым, не знаю, он, поди, к похвалам давно уже привык, но вот о том, что к самой публикации (1988, № 12, 1989, №№ 1, 2, 3) классик отнесся через губу, я наслышан. Да оно и правильно – мало того что журнал этот так потешно назывался, так еще и из хрестоматийного текста трезвые публикаторы ступенчато понавырезали самые лакомые места – что-то в гранках, что-то в верстке, а что-то уже и в сверке. Несколькими месяцами позже появился альманах «Весть»[339], где поэма была напечатана уже как должно, тут же лавиной пошли отдельные издания, так что, увы мне, о публикации с моим предисловием никто уже и не вспомнил.
Зато в том же 1989 году меня позвали в Студенческий театр МГУ (это там, где сейчас Домовый храм мученицы Татианы) на премьеру ерофеевской «Вальпургиевой ночи». Ничего не помню, кроме молоденьких актрис, что, по замыслу режиссера Евгения Славутина[340], время от времени выходили из-за боковых кулис и матерились – очень подолгу, очень громко и очень-очень неумело. Венедикт Васильевич, впрочем, был снисходителен, выпил, никому не предлагая, ритуальную стопку, вяло пожал мне руку и убыл из круга впечатленных поклонников.
1988 год, ноябрь. Группа писателей – Фазиль Искандер, Олег Чухонцев, Юрий Черниченко[341], Борис Можаев, еще несколько человек – приглашена в Финляндию на какую-то, прости Господи, литературную конференцию. Едем с охотою, поскольку тогда, в разгар перестройки, бытовало мнение, что глядеть на Финляндию надо как на страну, какой могла бы стать Россия, не случись в ней Октябрьского переворота.
Мнение это, увы, не удается ни подтвердить, ни опровергнуть. Нас сразу же забросили под Тампере, где озеро, а на том озере остров с уединенно стоящим чем-то вроде писательского Дома творчества. Местных никого, один обслуживающий персонал, и никто не говорит по-русски, а из нас никто, естественно, не владеет ничем, кроме великого и могучего. Скука, словом, смертная, только и остается, что слушать доклады финских писателей про новый/новейший роман и скандинавский выбор. В другой ситуации, может быть, и слушали бы, но сейчас! Когда на родине все горит, и Яковлев бьется с Лигачевым, и каждый день идет за пять, да что за пять – за год!..[342]
Только и помню, как 8 ноября все сгрудились в фойе над свежими газетами, где на чистом финском языке (ну, может быть, еще на шведском) должно было повествоваться о том, что сказал Горбачев на торжественном вечере в честь 71-й годовщины Великой Октябрьской социалистической… здесь, в газетах, еще революции, хотя мы все
«Весть» – безгонорарный и неподцензурный альманах, который первоначально затевался инициативной группой как первое издание одноименного кооперативного издательства, но был в 1989 году выпущен издательством «Книжная палата». Среди публикаций в этом альманахе – произведения Булата Окуджавы, Фазиля Искандера, Евгения Попова, Александра Давыдова, но центральное место занимает, конечно, поэма «Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева.
Славутин Евгений Иосифович (1948) – выпускник мехмата МГУ, еще в 1968 году создавший экспериментальную театральную студию «Комик». В 1983 году он возглавил Студенческий театр МГУ, а с 1999 года, когда был основан театр МОСТ (Московский открытый студенческий театр) является его бессменным художественным руководителем и главным режиссером.
Черниченко Юрий Дмитриевич (1929–2010) – журналист, писатель, общественный и политический деятель, народный депутат СССР (1989–1991), член Совета Федерации РФ (1993–1995), сопредседатель Ассоциации писателей в поддержку перестройки «Апрель», глава Крестьянской партии России.
«И каждый день идет (…) за год» – «Какое было время! В эти годы даже смертность сократилась: время надежд. Больше не удастся такое пережить», – откликнулась в Фейсбуке Ада Горбачева. «Какая компания!!!!!!. Какие надежды были у всех нас. Съезд смотрела, даже больничный лист взяла. Как давно это было. Кстати, только недавно перечитывала Искандера и получала огромное удовольствие», – воскликнула Елена Волкова. «Период исторического оптимизма в нашем отечестве простирался примерно с 1997 до 1992 года…» – суховато констатировал Михаэль Ротин.