Избранное. Поэзия. Драматургия. Максимилиан Гюбрис

Избранное. Поэзия. Драматургия - Максимилиан Гюбрис


Скачать книгу
path. And…

      Yes,… as like the timeless echo-thought,

      The other side of Air there spells, —

      Whilst his eyes back to kiss his boat

      Far let be flying through the ends

      Of the blind dream of Life’s Ghost; —

      So, he’s to hear: – «He’s with us… Amongst…»80

(25.01.2015 – 03.03.2015;Moscow dacha by S. Posad)

      Сердце Поэта

      Романтическая поэма

                                                 Великой дружбе П.Б.Шелли

                                                 И Л. Ханта посвящается…

                              К 220-летию со дня рождения Персия…

      …Слова о том, что есть всецело дружба, —

      О, чувство сокровенное в собратстве

      Средь поэтов – чувство, в постоянстве,

      Кое в жизни есть сильнее горьких нужд,

      Сильнее всех немыслимых препятствий; —

      И вновь мы говорим, вот уж – сколь часто!

      Этакая страсть, – мы можем сравнивать,

      Не правда ли, – но мы ль себе готовы лгать?

      Самим себе готовы ль лгать об этом?…

      Там, где грезой увенчан странствий путь,

      Там есть пространство, в коем чудный свет;

      Коль вам удастся заглянуть, – среди примет

      Сохранного в бальзаме жизни Чувства, —

      Ко всем реликтам Знанья и Искусства,

      Средь атрибутов всех бессмертных лет,

      Найдётся для сердец открыта Книга Судеб.

      Её глас, в правде славно-пережитых бед,

      И явленных красот, вам даст благой совет

      О том, что – Блеф и Бред, а что сиих избудет.

      В той книге вписаны Души достоинств имена,

      Да не изолгана пусть будет Злом она….

                             ***   ***   ***

      …Я расскажу одну историю для вас,

      Что не воспета лирикою Русской:

      Ту, издавна какая увлажняет глаз

      В Европе всякого певца искусства,

      В Поэзии Всемирной что пример

      Великий есть великой преданности,

      Истинной, всем высшим смыслам,

      Некогда что стали жизнью, мыслью

      Двух несмиримо-искренних друзей,

      Двух гениальных на земле поэтов.

      В обоих них живут и бездна Этны,

      И девственный, небесных музык свет.

      Оплотом уз их стала сверх-идея, —

      Страстная мечта, сердцам что вдруг дарит

      Все радости преосветленных дней: —

      Идея Человека во Вселенной,

      Царит кто, как Хозяин знанных мер

      Свободы и гармонии, в сим мире,

      Природою благословленной Красоты.

      Один из двух был другом простоты

      Домашней, что в саду, в сени деревьев;

      Другой герой наш – в далях, средь каменьев

      Древних городов и стран – друг странствий,

      Магии и приключений;… – одною чашей,

      Всё же, были напоенны души тех:

      В Вине Поэзии – их дружбы был успех81.

      То изученье Эллинских писаний,

      Что составляло повседневный труд

      Студентов всех в системе общих знаний,

      Для молодых двух англичан друзей

      Сказалось быть душою всех исканий

      В обществе, в любви, внутри себя и вкруг.

      Интригою затей их и желаний

      Вдруг представали все-разнообразны

      Смыслы Пира и МетаморфозСкачать книгу


<p>80</p>

P.S. – This poem far is not the representation or any kind of interpretation of Lynn’s fictional scenario with that strangest Shelley’s Henry of hers; and my idea, in these lines, was but of a sort of an author’s trying to picturize that possibly-objective «tete-a-tete» contact just between a Poet and his famous paranormal Ghost, and so, between the times of them too: between the Poet’s time with its past and future, and the Ghost’s time with its past and future indeed, closely to our measures; – however, we may know about it, that «twas a sort of result of that mental distortion happened to be in a cause of all the perfidy and calumny, which Shelley, in his life, have always been a victim and an arbitre of, and which was so impressively performed in Lynn Shepherd’s inventional book.

<p>81</p>

К началу поэмы, мне хочется заметить, что моей целью в этом произведении нисколько не являлось такое, чтоб изобразить здесь всю истинную биографическую историю отношений между Percy и Leigh (совершенно грамотно, по-русски, было бы здесь писать оное как Лий, или даже Лих; однако, в сравнении мной ново-транскриптируемому имени Персий (Шеллей, как это ещё в 19в), – в чём-то более поход. на Персей, – имя Ханта оставлено в транскрипции, привычной Русскому уху); – главной задачей написания сей поэмы для меня было найтись запечатлеть тот роковой момент спасения сердца Поэта, и именно в таком изнач. ракурсе Я подходил к теме их отношений средь всего круга друзей, и, делая этакое довольно бегло, многие из биограф. нюансов Я просто оставлял за некоей ненадобностью или же за чрезмерной, в том, оных импрессивностью, к примеру, как то, что есть факт тюремного заключения Ханта (по полит. вопросам) на 2 года: интеллектуал-джентльмен Ли Хант, проведя свой исправительный срок, вернулся обратно к своим делам, оставаясь всё тем же, в принципе, домашним и, во-многом, мягким характером; это – главное в канве сей фрагментарной истории. Иные могли бы возразить на это тоном глубоко-мудрствующего психолога: – так, что, дескать, возможно, если бы Ли не отсидел в тюрьме, он никогда бы не решился на столь радикальный поступок; однако, сами нюансы его отдельной биографии, связанные с пребыванием в заточении и пр., представляются быть настолько исключительными и, прямо сказать, неординарными (как то, к примеру, его привилегированное фортепиано, подаренное ему Байроном, за которым он, этак, и скрашивал свои тюремные дни), что это достойно скорее отдельной поэмы, нежели как попытки излишней тематической экстраординации в сим произведении, в котором заблуждать внимание читателя было бы, с точки зрения автора, нежелательно. Пока-что, так.