Ласко́во. Петр Смирнов
всю деревню. На улице уже играли маленькие ребятишки. У своих домов копошились старики.
Выехав за деревню, я всё же решился слезть с коня и править вожжами. И тут обнаружил, что вожжей-то и нет. Пришлось по оглобле снова взбираться на коня. Меня обогнал Митька, первым приехав и на полосу, и во двор.
– Ну что, хрен моржовый, – поддел меня Гусак, – заснул?
Пришлось признаться, в чём дело. Папаша принес вожжи и завож— жа́л коня, наказав мне ездить тихо. Я сразу почувствовал себя взрослее: когда ехал с навозом – гордо шагал сбоку, а обратно – нарочно гнал коня рысцой, чтобы телега грохотала и все видели, как я ловко стоя правлю вожжами. Вскоре я обогнал Митьку, но меня стал тревожить Ваня Тимохин, обогнавший сразу и Колю Бобкина и Митьку. Тимоха, самый молодой среди копцов, смеялся над ними:
– Эх, вы, на таких-то конях поддались моему Ване! А ещё взялись навоз возить.
Другие хозяева жалели своих лошадей и старались не подзадоривать нас на быструю езду. Егор Бобкин говорил своему Коле:
– Не беда, не беда, езди как ездил.
Папаша тоже не любил, чтобы коня гоняли без нужды, но промолчал. Я всё-таки не верил, что Ваня меня обгонит. И тут, когда я возвращался порожняком, меня вдруг остановил у своего дома дед Бобка:
– Пе-еть, постой-ка!
Я остановился.
– Гляди-ка: у тебя ось-то в колесе.
Пришлось слезть с телеги, осмотреть оба колеса. Вроде всё на месте – колеса, заторчки. И ось на месте. А дед ушел в избу. Ладно, думаю, приеду – скажу папаше. И тут мимо меня прошмыгнул на сивой своей кобыленке Ваня.
Пока загружали Ванину телегу, я стоял и едва сдерживал слезы: скоро выпрягать на завтрак, а я утерял свое законное место. За это меня постараются облить водой из ведра, если не убегу. А позору сколько!
– Чего ты стоял там? – спросил папаша под насмешки Гусака и других.
– Дядя Вася (так звали Бобку) сказал, что у меня ось в колесе.
Мужики захохотали. Кто-то спросил у меня:
– А где же должна быть ось, как не в колесе?
Папаша успокоил:
– Дурачок, ось и должна быть в колесе. Это дед пошутил.
– Вот снимешь колёса, тогда ось не будет в колесе, – сказал дядя Лёшка.
– А то ещё скажут: “заяц” в хомуте. Меня, помню, так поймали, как сейчас Петьку, – рассказывал дядя Миша.
Но мне от этого легче не было: Ваня-то ездил теперь впереди меня и уже наступал на пятки тёте Матрене. Я, расстроенный, даже не спросил: что значит заяц в хомуте. Уже потом тятяша объяснил и показал, где “заяц”. Оказалось, что это самый верх сомкнувшихся клещин, которые в зимнем, возовом хомуте обшивали кожей, а в летнем, пахотном – толстой мешковиной. В любом хомуте есть “заяц”, так же как в любой телеге есть ось в колесе.
…Уже над Каменкой поднялось и жарко палило летнее солнце. Рой слепней кружил над лошадьми и жалил их до крови. Повозники одну за другой ломали ольховые ветки, отгоняя слепней. Но это мало помогало. Самый леной конь Бобкиных, и тот побежал даже с возом. Подгоняемые слепнями сильные кони Митьки и Коли