Ласко́во. Петр Смирнов
и разъезд участников толоки по домам. Ночевать не оставался никто – назавтра у всех такой же напряжённый рабочий день.
Ровесники
Я помню себя с четырех лет.
На святках не работали. У нас собирались на посиделки молодухи с детьми. Мы играли на печке. Помню разговор мамы с Дуней Тимошихой:
– Петьке уже четыре, пойдет пятый.
– И Ваньке пятый пошел. Да мы с тобой ведь в одну зиму родили. Ай забыла?
Мы на печке из-за чего-то поссорились. Я изо всей силы тянул за оба уха Ваньку, а он орал дурным голосом. Вообще-то он был смелее, но в тот раз я, видимо, увереннее чувствовал себя на своей печке. Матери сняли нас с печи и помирили:
– Дураки, ведь вы ровесники, вместе в солдаты пойдете.
Но в солдаты нам вместе идти не пришлось. Ваня лет в тринадцать уехал в Ленинград, и мы больше не встречались.
В Ласко́ве нас росло три пары ровесников: я и Ваня 20-го года, брат Митя и Коля Бобкин – 21-го, брат Вася и Дуня Тимохина – 23-го.
У Тимохи позднее родились еще Нина, Маня и Поля.
Как же дальше сложилась судьба ласковских детей?
Коля Бобкин уже пошел в школу, когда родители увезли его в Ленинград. Там он попал под автомобиль и погиб. Наш Митя и Ваня Тимохин погибли на фронте.
В блокадном Ленинграде погибли Дуня, Нина и Маня Тимохины. Поля живет где-то в Эстонии. Из девятерых осталось трое: я, Вася и Поля.
Такова судьба нашего поколения.
Предки
Хлебы пекли дома. Пораньше, для тепла, закрывали трубу и, чтобы не угореть, уходили к соседям, где в этот день хлебы не пекли. Приходили и к нам. Собравшись ранним зимним утром, старики вспоминали разное. О своей деревне тоже.
– Говорили, какой-то Ягуп тут жил. И деревня, говорили, или хутор тут Ягуповом назывались.
– Никто этого не помнил. Так – передавали один другому.
– Стало быть, кто-то помнил, раз передавали. Откуль же взялось?
Я слушал стариков, открыв рот. А они – тятяша, дядя Миша, Бобка, Иван Макаров – продолжали:
– Не так, недаром, итта, названы: Тя́мина деревня, Китóво гороховище, Федулихина нива.
– Знамо, не так. Жили когда-нибудь Тяма, Кит, Федулиха.
– Раз Федулиха, стало быть, и Федул был.
– А вот не зовётся Федулина нива, а Федулихина. Может, вдова была.
– А вот за что – Ласко́во?
– Никто не знает, не говорили про то.
Потом я узнал, что дядя Миша когда-то отделился от нашего тятяши, своего брата, а тятяша остался на отцовском подворье. Бабуша Дарья Степановна была родом из деревни Жгилёво. Моя мама, Евдокия Яковлева, родом из деревни Махновка.
У меня по отцовской линии получилась такая родословная:
Прапрадед Антон жил примерно в 1800-1870-х годах.
Прадед Тимофей Антонов – в 1830-1900-х годах.
Дед Алексей Тимофеев жил с 1864 по 1944 год.
Отец Василий Алексеев – с 1890 по 1966 год.
Когда же и с кого началось Ласко́во – того никто сказать не мог.
Платон
Окна заиндевели от мороза. Не видно, что