Западня. Понсон дю Террайль
чем же этот пункт заключается?
– Он гласит, что если внук внука Самуэля умрет, все его состояние должно перейти к мадемуазель Эрмине де Женуйяк.
– Которая теперь стала мадам де Сентак, – добавила молодая дама.
– Совершенно верно.
– Благодарю вас, это все, что я хотела узнать.
– И вы не хотите сообщить нам ничего взамен того, о чем я рассказал? – спросил Танкред.
– Хочу.
– Тогда говорите, мадам.
– Ну что же! На мой взгляд, господин де Сентак в настоящий момент изыскивает способ отправить на тот свет этого наследника пятидесяти миллионов, чтобы его жена наконец могла их унаследовать. Причем все должно выглядеть так, будто тот умер естественной смертью. А там будет видно.
– Мадам, вы понимаете, что выдвигаете против Сентака более чем серьезное обвинение?
– Перед тем как его сформулировать, я всецело взвесила его важность и значимость.
– И вы полагаете, что…
– И я полагаю, что человек, явившийся на наш бал-маскарад в личине повелителя Монкрабо, тесно связан с Сентаком.
– Этот предводитель бандитов?
– Да.
– Он хочет избавиться от наследника верного единомышленника Дюплеи…
– Или убить его, – добавила дама.
– Знаете, мадам, – сказал Танкред, – предлагая вам разделить с нами ужин, мы даже не предполагали, что вы сделаете столь серьезное заявление, в которое просто невозможно поверить.
– Вы что же, отвергаете мое предположение?
– Начисто, – ответил Танкред, полагая, что перед ним обыкновенная шутница, которых можно нередко встретить на костюмированном балу.
– Почему? – спросила дама.
– Потому что вы поклялись заинтриговать нас этим вечером во время маскарада, и я должен признать, вам это прекрасно удалось. Но это еще не значит, что вы поступаете правильно, продолжая над нами насмехаться, хотя, если быть откровенным до конца, этот ужин является не чем иным, как естественным продолжением костюмированного бала.
– Напрасно вы шутите.
– Полно вам!
– Послушайте! – продолжала молочница. – Эрмина де Женуйяк несчастна в браке?
– Что до этого – то да.
– Вечером де Сентак говорил с этим персонажем, который открыто продемонстрировал вам все свои способности?
– Да.
– И вы даже не желаете спросить, как я узнала о вещах, всецело подтверждающихся вашим собственным рассказом?
– Боже мой, мадам, то, о чем я только что поведал, ни для кого не является тайной. Завещание старого Самуэля наделало много шуму. Что касается конкретных деталей, то здесь достаточно было найти подход к нотариусу, который его составлял, или к его писарю…
– Прошу прощения, сударь, но я вынуждена вас перебить.
– Вы обиделись?
– Да, и хочу добавить, что не давала вам права меня оскорблять.
Эти слова были произнесены с таким достоинством и таким тоном, что Танкред тут же раскаялся в своих неподобающих