Эмма. Джейн Остин
радовался и торжествовал столь бурно, что Эмме просто жаль было признаться, что она уже переписана на одной из предыдущих страниц.
– Отчего бы вам самому не сочинить для нас шараду, мистер Элтон? – сказала она. – Вот верная порука тому, что это будет свежо и ново, притом же для вас ничего нет легче.
Ах, нет! Он никогда не пробовал – можно сказать, ни разу в жизни. Куда ему! Он боится, что даже мисс Вудхаус… – заминка на мгновенье, – или мисс Смит не могли бы вдохновить его на это.
Однако свидетельство такового вдохновения не замедлило появиться на другой же день. Мистер Элтон на минутку заглянул в Хартфилд и положил на стол листок бумаги, объяснив, что принес шараду, которую посвятил одной молодой особе, предмету своих воздыханий, его приятель, – но по виду, с которым это было сказано, Эмма тотчас догадалась, что он говорит о себе.
– Она не предназначается для собрания мисс Смит, – прибавил он. – Я не вправе выставлять ее на всеобщее обозрение, ибо она принадлежит моему другу, – но вам, может статься, любопытно будет взглянуть на нее.
Слова эти обращены были не столько к Гарриет, сколько к Эмме, и Эмма понимала почему. Он изнывал от смущения и, боясь поднять глаза на Гарриет, предпочитал адресоваться к ней. Через минуту он ушел, помедлив перед тем один короткий миг.
– Возьмите, – с улыбкою сказала Эмма, подвигая листок к Гарриет, – это написано для вас. Берите же, это ваше.
Однако Гарриет, вся охваченная трепетом, не дотрагивалась до бумаги, и Эмма, которой никогда не претило быть первой, принуждена оказалась ознакомиться с нею сама.
ШАРАДА
«К мисс…
Мой первый слог – он возле или близь,
Как сад у дома, где кусты сплелись.
Мое второе – это мощь ума,
Ключ к тайне мира, истина сама!
Но стоит вместе их соединить,
Протянется от сердца к сердцу нить.
Твой быстрый ум ответ найдет тотчас,
Он вспыхнет в блеске этих томных глаз!»[2]
Эмма пробежала ее глазами, задумалась на минуту, нашла разгадку, перечла шараду для верности, вникая в каждую строчку, и, передав листок Гарриет, сидела с довольною усмешкой, говоря себе, покуда Гарриет, в сумбуре надежд и несообразительности, ломала над ним голову: «Недурно, мистер Элтон, совсем недурно. Я читывала шарады похуже. Признание – намек изрядный. Отдаю вам должное. Это первый осторожный шаг. Это явственная мольба: «Умоляю, мисс Смит, позвольте мне открыть вам мои чувства. Отгадайте мою шараду, и вам откроется смысл моих намерений».
«Он вспыхнет в блеске этих томных глаз!»
Живая Гарриет, «томные» – очень точное слово, наивернейший из эпитетов, коими можно наградить ее глазки.
«Твой быстрый ум ответ найдет тотчас…»
Хм-м, быстрый ум, – и это у Гарриет! Что ж, тем лучше. Нужно и впрямь влюбиться по уши, чтобы приписывать ей такие свойства. Ах, мистер Найтли, какая жалость, что вас здесь нет, – я думаю, это бы
Перевод Р. Сефа.