Собаки моей жизни (сборник). Игорь Головко
«Это для тебя». Собака садилась и как загипнотизированная смотрела на этот предмет, спокойно ожидая, даже долгое время, пока не получала его содержимое. Под его столик с отверстием для миски мы всегда клали газеты. Редко можно встретить породу, которая ела бы так грязно. У догов и других догообразных собак губы переходят в висящие брыли, через которые любая жидкость – и не только – льётся, как из ведра.
Однажды, придя из магазина и разбирая сумку, жена временно положила кусок сливочного масла, около килограмма, завёрнутый в плотную вощёную бумагу, на подоконник и занялась раскладыванием купленного по полкам холодильника. Когда обернулась, масла на подоконнике не обнаружила. Рядом сидел счастливый Джим и преданно смотрел в глаза. Нигде не было ни ошмётка бумажки. Видимо, он проглотил предмет целиком, вместе с «фантиком». В тот момент мы больше всего боялись, не будет ли псу плохо. Даже поноса не было.
Нечто подобное, но с последствиями, случилось, когда я заболел простудой. А врачи в то время советовали все простудные заболевания лечить огромными дозами аскорбинки (аскорбиновой кислоты). Она продавалась в бумажках в виде порошка. Я разложил перед собой на стуле массу этих бумажных пакетиков и постепенно, по указанной врачами норме, проглатывал их содержимое. Джим усёк – ест. Значит, вкусно. И, когда я заснул, слизнул всё оставшееся. Конечно, вместе с упаковкой. Поначалу я не заметил пропажи. Но, когда по утру пред мои очи появилась его голова, вскрикнул от неожиданности. Надо мной склонилась – я лежал на диване – огромная, толстая, раздутая, как воздушный шарик, красная вместо серой морда. Уже через несколько минут мы догадались о причинах опухлости и покраснения. Хорошо ещё, что от тёти Леры нам достался «в наследство» её любимый ветеринар. Он приехал, сразу выписал димедрол, противоаллергический препарат, и уже на следующее утро к нам прибежал наш обычный голубой, а не красный, пусть и местами, дог. Очень печально, когда собаки болеют, особенно по твоей глупости и неорганизованности. Они не могут пожаловаться, где болит. Если есть зверь в доме, то надо, как говорил один из моих друзей, подозревать.
Джимка оказался необычайно наблюдательной собакой. Он молча садился рядом, приглядываясь к тому, что мы едим. Ему давали попробовать. Если ему не нравилось, он выплёвывал и отходил. Однажды мы раздобыли большущую банку маслин и решили полакомиться. Это происходило, как я уже упоминал, в начале восьмидесятых двадцатого века, когда, несмотря на комментарии журналистов двадцать первого, совершенно не было голодно, но с точки зрения деликатесов случались проблемки.
Как известно: каждому своё. Джим сел у стола, голова его при этом возвышалась над ним, немногим уступая нам, и спокойно смотрел на нашу необычную трапезу. Жена первая не выдержала просящего взгляда и дала ему маслину. Он осторожно, «элегантно» взял её в рот и, сразу почувствовав солёность, выплюнул: фу, какая гадость! Но не отошёл, а смотрел, как мы едим, да ещё похваливаем: вкусно, мол. Собаки