Воронята. Мэгги Стивотер
было нельзя, понятно было только, что кто-то задавал вопросы, а кто-то отвечал. А потом из аппарата вновь послышался бестелесный голос: «И все?». «Да, это все».
Ронан оглянулся на стоявшего возле машины Ганси и скорчил рожу, которую тот называл «курящим Ронаном»: медленно втянул воздух трепещущими ноздрями, а потом так же медленно выдохнул через приоткрытые губы.
Вообще-то Ронан не курил. Предпочитал иной порок, от которого остается похмелье. Он выключил диктофон и сказал:
– Чувак, ты льешь бензин на портки.
– А спросить, что происходило, когда я это записывал, ты не хочешь?
Ронан не стал спрашивать. Он просто смотрел на Ганси, что и обозначало непроизнесенный вопрос.
– Ничего не происходило. Я сидел, пялился на стоянку, где не было ничего, кроме попадавших жуков, – наверное, помрут все после такой-то ночи – а кроме них – ничегошеньки.
Ганси далеко не был уверен, что заметил бы что-нибудь на стоянке, даже если бы оказался в нужном месте. Охотники за сверхъестественными явлениями, с которыми ему доводилось общаться, считали, что линии, соединяющие места силы, могут иногда передавать голоса на всем своем протяжении, так что звуки можно услышать за несколько сот миль и несколько десятков лет от места и мгновения, когда они раздались. Нечто вроде свободного поиска в радиоэфире, непредсказуемая передача, приемником которой может оказаться что угодно, оказавшееся на силовой линии: такой вот диктофон, стереосистема, пара человеческих ушей, наделенных особо острым слухом. Ганси, не имея такого достоинства, брал с собою диктофон; частенько шумы удавалось расслышать только при воспроизведении записи. Но странным было не наличие в записи других голосов, а его собственный голос – у Ганси не было ни малейшего сомнения в том, что он-то ни в коем случае не призрак.
– Ронан, я ничего не говорил. За всю ночь не произнес ни слова. Так каким же образом мой голос попал в диктофон?
– Как ты вообще узнал, что он там есть?
– Я слушал запись на обратной дороге. Тишина, тишина, тишина и вдруг мой голос. И Свин сразу издох.
– Совпадение? – произнес Ронан. – Думаю, что нет.
Это должно было означать иронию. Ганси так часто заявлял, что не верит в совпадения, что теперь ему даже не требовалось говорить об этом.
– Так что ты думаешь? – спросил Ганси.
– Святой Грааль найден, – тут же отозвался Ронан, однако в этой реплике не было ничего, кроме сарказма.
Суть же заключалась вот в чем: вот уже четыре года Ганси по крупицам собирал интересующие его сведения, и чуть слышный голос был для него наилучшим подтверждением успеха. Восемнадцать месяцев, проведенных в Генриетте, он потратил на то, чтобы по этим крупинкам составить схему силовой линии – идеально прямой трассы сверхъестественной энергии, соединяющей места силы, – и неуловимой усыпальницы, которая, как он надеялся, должна была находиться где-то на этой прямой. В поисках этой невидимой энергетической линии имелся, правда, профессиональный риск. Все это было… ну, скажем, невидимо.
И,