Рыбка, где твоя улыбка? Исповедь раздолбая – 3. Борис Егоров
где-то спрятал. А доктор успел сесть в машину и смыться.
Потом пришли посольские чекисты с моим папаней и утихомирили армянского Отеллу. Все пошли в бильярдную, где Армена накачали французским коньяком «Камю». И он притих на время.
Когда папаня мой не работал в своем вечно закрытом на ключ кабинете, я все время ходил за ним хвостом. Поэтому в бильярдной я тоже, на свою голову, присутствовал. Остальные взрослые меня терпели – с папаней, как я теперь понимаю, никто не хотел связываться.
И Армен, накачанный коньяком, меня узрел. Схватил за руку, обнял и заявил: «Вот один мой настоящий друг! Даже брат! Брат, как тебя зовут, а?» Батя мой не успел удивиться, как Армен выдал: «Вот благодаря кому я узнал, что моя жена – шлюха!» И он громко заскрежетал зубами.
Папаня сказал своим, чтобы присматривали за Арменом, взял меня за шкирку и отвел домой. Меня и допрашивать не пришлось – все мое нутро распирало от гордости. Ну, как же! Я на равных участвую во взрослой жизни! Меня назвали другом и братом!
Отец, помню, так брезгливо сморщился, помолчал. Потом махнул рукой: «Снимай штаны». И офицерским ремнем выдрал меня так, как не драл даже за кражу денег с тарелок самообслуживания.
Представьте себе – дошло до меня. От тех пор и до сих – никогда больше не влезал в такие дела. И, что самое интересное – подействовал на меня не столько ремень, а то, как папаня, глядя на меня, брезгливо морщился. Типа, вроде он неожиданно в говно вляпался…
Куда упало яблоко от яблони
Не помню уже, когда я вычитал у Василия Макаровича – «Если хочешь быть мастером, макай свое перо в правду. Ничем другим больше не удивишь». А Шукшину я поверил сразу, после первого рассказа. Потому и перестал взвешивать-оценивать в башке – типа, это можно написать, а вот это – и грубовато, и антисоветчиной попахивает, и вообще – срамота какая-то. Стал писать о том, что было. И как оно было на самом деле. И как люди себя вели – которые не с плакатов и не из статей советских газет.
Это я к чему такую увертюру завернул? Да к тому, что невиноватый я. Оно само… так вышло.
Дело было в конце 60-х, в посольстве СССР в Финляндии. Папаня мой там работал, маманя была при нем, а я приехал туда на лето после окончания восьмого класса.
Жизнь в Хельсинки мало была похожа на заграницу. Выход из посольства, в отличие от ФРГ начала шестидесятых, был свободный, чуть не каждый второй встречный говорил по-русски. Так что я быстро насмотрелся всяких достопримечательностей. Жопа начала рваться на поиски приключений. Ну, было бы желание. А приключения – они всегда найдутся.
Был там у меня приятель Женя – постарше меня лет на пять – который тоже приехал на лето к родителям. И он начал крутить всякие хухры-мухры с дочкой посольского садовника. Садовник этот был финн, и, что интересно – дочка тоже.
Вилла посла, где садовник приводил растительность к общему знаменателю, была недалеко от города,