Дойти и рассказать. Сергей Владимирович Анисимов
как обычно пинками и матом выгонявший их в темнеющий двор с работы, как будто они стремились остаться, вдруг вспыхнул на бесшумное, брошенное почти про себя, слово Алексея, короткое, как огрызок, и ударил его прикладом в шею. Парень с криком упал, подломившись в коленях, и прежде чем они успели хотя бы крикнуть, Умалт яростным движением впечатал тяжёлый ботинок ему в подвздошье. Николаю показалось, что внутри его головы кто-то сдавленно крикнул. Может это был и он сам, потому что к тому моменту, когда Умалт вытянул ногу из под скрючившегося Алексея, автомат второго конвоира уже смотрел точно на него.
– У-у-у-у… – тихо просипел Алекс, и Николай с Игорем, не отрывая взглядов от автоматного зрачка и через секунду присоединившегося к нему второго, боком подтянулись к упавшему и присели рядом с ним.
– Рёбра, яйца, или брюхо?.. – тихо спросил Игорь.
Они попытались разогнуть скорчившегося, и тот разогнулся совершенно молча, по-прежнему лёжа на земле, закусив губу и не открывая глаз. Алексей как будто прислушивался к чему-то внутри себя, и бывший бригадир поймал себя на том, что тоже прислушивается, как будто может что-то ещё уловить. Вокруг было тихо, и самым страшным было то, что и Алексей тоже молчал, даже не стонал и не плакал – что было бы вполне понятным и не стыдным ни в малейшей мере. Что такое боль знали все, но такой, с оттягом, удар полной ногой… У Николая мелькнула мысль, что сам бы он таких ударов не пережил, если бы они пришлись на тот, первый день. Сейчас – сложно сказать, а тогда – точно нет.
Тишину нарушили Умалт с Анзором, яростно начавшие выкрикивать оскорбления и приказы тащить этого хилого ублюдка к остальным, и двигать туда же свои вонючие, грязные тела, от которых деревья вянут, как впрочем, и от самого вида вообще всех русских ублюдков… Засунув в штаны за спины шпатели, они с Игорем приняли Алекса на сцепленные в «замок» руки. Тот обвис, почти не шевелясь, руки вокруг их шей висели, как плети. Николай с ужасом увидел, как на лбу парня одна за другой вырастают крупные капли пота и, на глазах увеличиваясь, скатываются на осунувшееся за минуту лицо. Когда они вышли из ворот, на более-менее открытое пространство, где было ещё достаточно светло, Игорь, охнув, сделал движение бровями и губами. Цвет лица Алексея был почти штукатурным – светло-светло-серым, с мокрыми дорожками пота, размывающими обычную цементную грязь.
Первым побуждением Николая, когда он это лицо увидел, было немедленно положить Алекса на землю. Он даже остановился на секунду, озираясь вокруг, и зашедший уже сзади Анзор сократил расстояние и пнул ему ногой по щиколотке. Не сильно, но очень чувствительно. Прекратив озираться, Николай поплёлся дальше, стараясь, чтобы по крайней мере с его стороны товарища не раскачивало слишком сильно. Игорь был чуть пониже ростом, и чтобы держать руки ровно, ему приходилось всё время сгибаться, от чего очень быстро начала болеть поясница. Носилки бы сделать, хотя бы самые простые… Пара крепких веток от ближайшего дерева, да две робы, через рукава которых их продеть. Или ещё проще – связать их одним ремнём у конца, и волочь по