Неопалимые. Сергей Ильич Ильичев
приехал портной и стал снимать мерки с Алексея, чтобы пошить ему камзол для царского приема.
А вечером он снова встретился с отцом. Они поужинали, и отец отметил про себя, как хорошо ведет себя за столом его сын, как достаточно ловко владеет столовыми приборами. А когда трапеза закончилась и боярин отпустил прислугу, то состоялся уже и разговор, который ожидаем был Алешей.
– Я прочитал письмо от настоятеля и не во всем сумел там разобраться… И помоги ответить на вопрос: не в колдовстве ль тебя в нем обвиняют?
– Выходит, так…
– И есть ли основание для обвинения такого?
– Что точно есть, так это келарь – мошенник и растратчик. Случайно с Зевсом мы нашли припрятанное им зерно. И это в тот момент, когда от голода, после чумы, в нем так нуждались наши люди. Меня же он, скорей всего, сам иль кто-то по его же воле, в колодец монастырский сбросил, надеясь погубить… Но чудом выплыл я, когда уже не чаял, что тебя увижу…
– Не может быть… Я обещаю, что как туда приеду, то разберусь во всем и всем воздастся по заслугам… – в негодовании молвил Ростислав.
– Отец, не торопись, здесь гнев не нужен. А Гурий? Он, меня к тебе прислав, таким вот образом хотел обезопасить… Но как монах забыл он истину о том, что все под Богом ходим… За всё, за эти годы, что я провел в его монастыре… могу сказать, что благодарен я тебе, да и ему премного. Сегодня лишь могу сказать, что настоятель от того монашка, видимо, зело зависим… Но не хочу игумена судить. Мы снова вместе, вот и слава Богу!
На следующий день боярин Ростислав Ногин вместе с сыном Алексеем предстали пред царскими очами. Государь приехал из Москвы встревоженным: татарская армия каким-то образом обошла укрепления и расставленных по Оке «береговых воевод» со стрельцами… И теперь, перейдя вброд Угру, в обход Серпухова шла к Москве. Более того, передовой разъезд конницы напоролся на самого Иоанна, стоявшего лагерем с опричным войском… Царя спешно вывезли из ставшего опасным места. А без царя и большая часть опричников разбежалась по своим домам.
– Почто ты, Ростислав, не показал мне сына ранее? – спросил боярина великий князь, глазами гостя озирая.
– В монастыре он жил, мой государь, до дня сего, вот в гости был отпущен наконец… и сразу же тебе наследника представил…
– Наследника? Ну что же… А так же ль метко он стреляет, как некогда стрелял его отец? – вопрошал государь.
– Обучен, государь, всему он понемногу. Готов с тобой в любой поход идти.
– А как же монастырь? Ведь сын твой вверен в руки Богу?
– Боголюбивые в монастыре том не нужны… – ответил Ростислав, пытаясь понять скрытый смысл вопросов Иоанна.
– Вот это прямо в глаз! – воскликнул Иоанн. – Давно такого я не слышал. А то ведь ныне братья братьев продают, как некогда был продан сам святой Иосиф… Забыли, видно, в том монастыре, что заповедано любить друг друга и лишь тогда бог мира будет с нами… Послушай, Ростислав, пусть отрок сей послужит здесь. Глядишь, увидим все, чего твой сын достоин, и должным местом наградим…
Боярин