Полтора килограмма соли. Татьяна Леонтьева
метро опоздали!
Мы приземляемся на каменную скамеечку. Янка продолжает тыкать в экран, а я просто повисаю в пространстве. Мне кажется, я рею, как флаг. Вот так беспорядочно болтаясь, я случайно поднимаю голову и тогда вижу Алену.
Она как изваяние. Как Каменный Гость. Она просто возвышается над нами, презренными, вся белая и величественная. Вся пронизанная праведным гневом. Просто стоит и смотрит. Но при этом у нее чуть ли не искры из глаз летят. Или, может быть, пар из ноздрей.
Я подхалимски протягиваю к ней руку.
– Не трогай меня! – взвивается Алена.
Я опускаю занесенную руку и бреду ловить машину.
На следующий день Янка рассказала, что она бегала от Алены по Невскому проспекту, крича, что ей нужно побыть одной. До тех пор, пока Алена ей не написала: «А ничего, что у меня денег на такси нет? И ключи от дома – у тебя?»
– Но мы уже помирились, – добавила Янка. – И я вот теперь чего думаю: не напиться – это не главное. Напиться-то можно, главное – не бегать потом по Невскому проспекту.
– Это точно, – согласилась я.
Еще она сказала, что блевала в мусоропровод в своем подъезде. Перед тем, как залечь на пол в кухне.
А я тогда наутро выгребла из своего кармана целую пачищу желтых салфеток, утащенных из «Килл Фиша». Надо было Янке отдать, да я не догадалась.
16:53
К счастью
Читать я научилась в три с половиной года. Это было особым поводом для маминой гордости.
Лет до шестнадцати эти поводы не переводились. Я была «тихонькой», прилежной, послушной. «Будь умничкой», – говорила мама. И я была. В школе пятерки, дома – рисунки, стихи и книжки, книжки. Зачем безобразить, если куда интереснее лечь на ковер, упереть руки в подбородок и угодить в какую-то чужую историю? Книжек мама покупала много. Так много, что в библиотеку за книгами я даже не ходила: не успевала освоить постоянно прибывающие на наших полках. Дальнейший жизненный путь представлялся мне не иначе как неспешное открытие этих томов, один за одним, последовательно – и так, пока запас не иссякнет. Что должно было следовать за этим – я не задумывалась. Вероятно, последняя книга должна была быть прочитана на смертном одре.
Даже если очень поднапрячься, я от силы вспомню одну-другую детскую провинность, когда я по глупости огорчила маму и дело кончилось ее или моими слезами. Хотя память включилась в тот же момент, что и распознавание первых печатных слов. Щелк – пошла запись. С подробностями.
Собственно, меня просто не посещали идеи хулиганства. Не приходило в голову не выучить урок и схватить пару. Бросить в школьный унитаз пивные дрожжи или подложить учителю кнопку. Или украсть деньги в раздевалке из чужого кармана. Попробовать курить на стройке вместе с мальчишками…
А вот стройка – манила. Этот долгострой торчал прямо напротив школы – здание в три этажа, зеркально повторяющее наше. Бетонные блоки выросли в каркас, но ни окон, ни дверей к ним приладить уже не успели. Всё накрылось медным тазом. Все девяностые дело не двигалось с мертвой точки, и постепенно стройка стала приютом для бомжей, маньяков, наркоманов и привидений. По крайней мере, так