Боже, спаси Америку! Наблюдая за американцами. Стефан Кларк
насчет никербокеров. И наконец, вы можете пропеть первый куплет национального гимна?
– Как? А разве есть и второй?
Она рассмеялась:
– Думаю, должен быть, но одному Богу известно, как он звучит, так что первого будет достаточно. И боюсь, вам придется пропеть его, а не просто продекламировать.
– Вы что же, нанимаете только тех, кто умеет петь? Разве это не дискриминация по отношению к тому, кому медведь на ухо наступил?
– Мы должны быть уверены в том, что вы не подведете, если вам придется пропеть национальный гимн, – объяснила Люси. – Знаете, как ужасно это выглядит, когда футболистов снимают крупным планом перед началом матча, а они не знают слов.
– Вы так говорите, будто у меня есть шанс получить эту работу. Мне казалось, что я провалил интервью с мистером Тайлером.
– О нет. Возможно, он вам показался немного… зажатым. Это все из-за… – Люси выдержала паузу, и у меня создалось впечатление, будто она оглядывается через плечо, проверяя, не подслушивает ли кто наш разговор. – Из-за его лекарства. Возможно, поэтому он и не заполнил вашу анкету до конца.
– А…
– И насколько я могу судить, вы в шорт-листе. Вам осталось только спеть, и работа у вас в кармане, уж поверьте мне.
В какой-то момент я почти струхнул. Но я не из тех, кто намеренно срывает интервью, к тому же мне действительно позарез нужны были деньги, поэтому я зажмурился и запел. Довольно тихо, должен признать, так что слышно было только тем двум парням, которые уже посмеивались над моими рассуждениями о крикете, а теперь, наверное, и вовсе решили, что у меня окончательно поехала крыша.
Но тут я услышал, что мне подпевают. Позади французов стояла группка американских студентов в лыжных куртках и шерстяных шапках.
– Боже, благослови Америку! – выводил один из них. Конечно, в 1776 году они вышвырнули наше правительство, но сохранили мелодию нашего национального гимна.
Мне пришлось повысить голос.
– Дай ей ратных побед, – уверенно вывел я, заглушая французов, которые уже разразились «Марсельезой». – Счастья и славы, – завопил я, словно пытаясь воскресить королеву Викторию. – И долгого царствования над нами. Боже, храни Королеву.
Я удостоился восторженных возгласов со стороны британского контингента и вдруг почувствовал, как ощетинились волоски на моем загривке. Наверное, есть какая-то магия в национальных гимнах. В этот миг больше всего на свете мне хотелось выйти на поле и разбить янки и лягушатников в крикете. Перспектива казалась особенно заманчивой, учитывая, что ни те, ни другие даже не понимали правил игры.
– Ооо, чудесно-о-о, – промурлыкала Люси из Лондона, в то время как другие национальные гимны заглохли ввиду нехватки желающих выглядеть идиотами. – Думаю, вы уже на пути в Америку.
Нью-Йорк
В дерьме на Манхэттене
1
Эмпайрстейт билдинг скрылся за горизонтом, и такси, спустившись с высоты хайвея, продолжило путь среди низких домиков из красного кирпича. В этой округе какой-то предприимчивый делец, по всей видимости, пытался ввести моду на цветные маркизы – во