О верности крыс. Роман в портретах. Мария Капшина
по шкурам на Нейеха. Тот сидел на краю стола; от удочки в его руке тянулась леска в открытый люк посреди комнаты.
– Ты что делаешь, маг-рыболов? – заржал Хриссэ. – Какая ж рыба сюда заплывёт, когда столько ног по настилам, и свет горит почти всегда!
Нейех флегматично пожал плечами.
– Клюёт.
На скамейке возле его ног стояла большая широкая миска. В миске возмущённо о чём-то кричали пять крупных рыбин. Судя по выражению глаз – матом.
«Да нет же! – с какой-то злой решительностью подумал Лорд. – С кем бы там Лис ни разговаривал – быть не может, чтобы кто-то предал!»
– А Наркаф дома? – спросил Хриссэ, прислоняясь к стене в самой разгильдяйской позе. – Нет? Ладно, слушайте новость.
Они стали слушать – как Хриссэ держит драматическую паузу. Рыба забилась, заставив миску стучать по скамье. По этому сигналу Хриссэ начал.
– Это, в основном, Кошке, Лорду и Наркафу, которого нет.
Он повернул голову так, чтобы сквозняк картинно трепал волосы. Позёр.
– Лис Загри сегодня приёмный день устроил. Чтоб вы не гадали, кого принимал, честно признаюсь: Наркафа, потом Кошку, потом Лорда и меня напоследок.
Кошка лениво потянулась и села, прислонившись к стене и подобрав ноги.
– Друг на дружку зубами можете не щёлкать, героями оказались все. Потому Лис и предложил мне хорошую цену за ваши три головы.
Воробей сидел на полу, раскрыв рот. Нейех мотнул удочкой, ловя и снимая с крючка шестую рыбу.
– И ты? – полюбопытствовала Кошка, так и не раскрывая глаза толком.
– А я что, самоубийца – пробиваться через десять морд? – спросил Хриссэ. – Конечно, согласился я.
– Запомните этот момент, – в полной тишине сказал Нарк. – Хриссэ признал, что может справиться не с любым числом противников.
– А чтоб вы уж точно поверили, что я согласился, он мне… угадайте, что он предложил в оплату?
– Своё благословение и вечную славу? – предположил Воробей.
– Пыль, – сказала Кошка.
– Звёздный пепел, – мечтательно улыбнулся Хриссэ, осторожно снимая с пояса увесистый мешочек. – Тут месяца на три.
Лорд смотрел и не мог избавиться от чувства, что всё это – дурацкий сон. И непроницаемо-насмешливый тон Хриссэ, и показная сонливость Кошки, и обыденность общей комнаты, и беспечные реплики… Он трогал привычную шершавую рукоять узкого кинжала и думал, что объявить новость шуткой, прыгнуть атаковать или сесть завтракать было бы одинаково в духе чокнутого пыльника.
– Хриссэ, Ветерок, – все так же сонно мурлыкнула Кошка. – И ты собираешься выполнять обещание?
– Вот не знаю, – продолжил кривляться Хриссэ. – Лис уверен, кажется, что я за пыль себя скоро по кускам на мясо продавать стану. Я ему законченного пыльника изобразил.
– Только изобразил? – сказал Лорд – и сам удивился, так резко у него это вышло: не вопросом, а презрительным утверждением.
Хриссэ