Инкские войны. Incas. Игорь Олен
упал ничком, говоря:
– Кóхиль, Кохипатап тот, врал то есть… Как ты велел, Великий, в Чиму я им сказал, что беглый и бегу в Тумпис. И враг из местных плыл со мной, твердя страны, что проплывали. За Пакас-майу есть у них Саньа, Кольке, Мутупи – эти долины крупные. Их вожди царю Чиму раньше служили, а нынче вольные. Страны жаркие… А долина Сульáна – под Тумписом, поклоняется пуме: видят её и просят, чтоб сожрала. Язык их тупой я выучил, – хмыкнул Вáрак, – вызнал про Тумпис тот. А они против тумписцев собирались, – дань не платить, – сульáна. Шли по пустыне в Тумпис, грабя всё. Сам люд Тумписа – остроголовый, женщины косоглазы… А город Тумпис, он весь у моря, белый… Встретились рати. Их áпу в перьях, точно как птицы, но дело знают. Нас там разбили… Сходу я в Тумпис не мог попасть, потому как неострая голова меня б выдала. И я диких подбил в войну вновь. Шли, шли – и дошли к предместьям. Домá на камнях, без окон… Нас разгромили. Пленных там убивали ихним богам. В Тумписе правит Хау – батаб. Главный царь – Тýмпальа, он на острове. Я туда и попал как пленник. Жрец нас калечил и надувал в зад… После нас привязали, вымазав кровью, к пальме. Ночью собачки стали нас рвать; конец, решил. Пришла девка и отпустила, я взял браслет тебе… – Вáрак встал вручить золотую дугу в виде девушки. – После морем я плыл в Каньари – тоже не стала давать дань Тумпису. Чуть меня не убили… Я бежал в Айаваку, твой управитель взял меня в Куско… Тумпис когда-то могуч был, а нынче слабый. Дикие Тумпис бы захватили, кабы им полководца.
– Пей! – сказал император, взяв кувшин. – Тумпис – чучело в перьях. Дальше!
– Был я на родине разузнать, как велено. Титу Йáвар «верхним» спускает, пустоши раздаёт. Люд мыслит, что он им добрый, а ты лишь труд берёшь, губишь в войнах.
– Псы!!
Пуна красная от зари… Бредут, таща шлейфы, ламы… Вспыхивает паланкин. «Великий?» – «Нет. У того тьма носильщиков. То иной вождь».
Вольно сидел в паланкине и пригублял то и дело из чаши инка. Грива волос ниспадала в бархат. Светлая кожа, слабые руки, чванные губы значили знатность. Вот каков был наместник Юга, южной границей имевшей Чили, северной – Куско. Тысячи тысяч племён держал он, сиятельный Анта Кéна, под управлением в качестве отпрыска от отцов-основателей, первых инков, то бишь гривастых… Но пришли варвары, косоплёты, правили в Куско в качестве «верхней óбщины», зовясь «инки»… Тех и других сломил Пача Кýтек, отче Хромого, милостью коего Анта Кена здесь и наместник. Наглости не хватило брезгать династией, получившей мандат на правление не набегом и бунтом, но волей Солнца!
Столь высок мыслью, в лагерь он въехал идолом, но, узрев златоухих, ожил и вылез из паланкина. САМ, быстро вышедший из-за спин, позвал его, захромав вперёд (следом свита). Они заглянули в лачугу.
– Глянь, Анта Кена!
Ламий помёт тлел у камня, женщина в рваной рубахе дрожала подле посуды, и копошились дети. Пýрех под шкурою был в беспамятстве.
Император пошёл в хранилище. Сотник с главным старейшиной высветили ёмкость, в ней было пусто.
– Где зерно?
Анта