Хеопс. Игорь Олен
кож две. И – по рабыне всем.
– Будешь здрав! – выли пьяные.
Вскоре все, обнажённые, с копьями и доспехами через локоть, двинулись к Нилу, где ждали лодки. Прежде под пылью светлые, все теперь виделись в телах чёрных, белых и жёлтых. Несли в клетке с ручками Небти-Чебти. Многие отходили, чтоб помочиться… Канцлер терпел. Сей сброд – элита. Именно! Ведь элита – не та в красном гвардия из маджаев страшного роста, что берегла царя, а вот эти вояки, старевшие в битвах и на границах с детства. Любой из них стоил десять гвардейцев как поединщик.
Аллея вела к воротам, песок предварял ширь Нила. Усадьба – на острове. Вниз по течению был остров-собственность Петефхапи. Далее высился белизной храм Птаха и за ним – Мемфис, белый до слепоты в глазах.
– Меч царя! Волей царицы выплывем нынче, – вёл канцлер, пока люд влезал в лодки. – Жду тебя вечером. И, знаешь, этим своим скажи… – он приблизился к полководцу. – Пусть стерегут здесь Мемфис и две усадьбы… наши, твою с моей.
– Истинно, отдохнут пусть, пусть сберегают Мемфис. Ибо чтó ты сказал – тревожит, – сделался воин строгим.
Вёсла плеснули, и лодки прянули, вспугивая крокодилов, чаек да уток.
Тронув волну ногой, канцлер пошёл к воротам, где стражи пали ниц. Далее ждала челядь и мажордом в поклоне. Он хотел их распечь за мелочи: за несобранный птичий кал в аллеях и ветку ивы, сбитую ветром, за неподстриженный куст жасмина, паданцы смокв и фиников и – вообще за всё. Пахло мочой. Он сморщился и прибавил шаг впереди раба с зонтиком.
Подле пруда он стал, трясясь, чуть не плача. Вспугнутый лебедь плыл вдали; лотосы были смяты и сбились в кучи; муть поднялась со дна; рыбки плавали брюхом вверх… Челядь кинулась исправлять всё. Но он, в отчаяньи, плёткой стегал без слов обнажённую женскую и мужскую плоть, бегавшую безмолвно. После он оглядел дворец: очень большой… огромный! розового гранита! У царя в Мемфисе, у любого из знатных дворцы – из глины. Верно рекла царица: усадьба богаче царской… Он жил не видя, как он богат. Ревнует царица – что ж остальные?
Он взволновался и оглядел усадьбу с дворцом в средине, с прудами с запада и востока, с юга и севера, с пальмовыми аллеями, с рощами сикомор, ив, миртов и тамарисков, с клумбами мальв, нарциссов, роз и сесбáний. Остров был точно княжество.
Ни при Джосере, ни при Каа, Унеге и Нубнефéре, Хýни и Снофру – ни при каком из них, царей прошлого, он не жил бы так. Не стал бы вообще богат! Хеопс, до сих пор дитя, Хеопс, хладный к миру, слепой к земному, именно вот такой Хеопс дал ему превзойти всех. Если царь не вернётся и будет новый царь, он, Хамуас, падёт. Зависть сломит его… Она есть, он знает! Он сам завидовал всем хоть в чём-то, пока в любой мелочи не затмил всех… даже царя, выходит?! Ему не простит царица и принц Хефрен, коль станет царь… Тем более Сехемхет, коль сменит династию… Испоганенный пруд сей – вздор! Он, жрец из Дельты, попавший в чати, может лишиться жизни…
Царь скрылся в барке от недовольства, стало быть, делавшимся в Египте?!