Ужин втроем. Мы так с тобой похожи…. Анна Данилова
спала, когда Соня растолкала ее среди ночи: – Пойдем в кабинет, мне не спится… – Соня почти силком вытащила ее и постели, набросила на нее халат и притащила в кабинет. Весь дом спал, в прихожей пахло ванилью – это Даша вечером пекла печенье.
– Садись в кресло, можешь лечь на диван, словом, как тебе угодно, включай диктофон, надеюсь, что он у тебе готов для работы? Вот и отлично… И слушай, слушай внимательно… Будет лучше, если ты возьмешь в руки любой из блокнотов, только пронумеруй их, поскольку их будет много, и отмечай все то, что тебе непонятно… Ты, конечно, не имеешь права задавать мне вопросы по СМЫСЛУ текста, то есть, выспрашивать у меня что-то конкретное и все такое… Но ты будешь задавать мне вопросы, чтобы править стиль моего письма, понимаешь? Ведь ты же все понимаешь, что вопросы вопросам – рознь…
Соню было не узнать. Черный длинный халат, бледное лицо, блестящие и словно заплаканные глаза с розовыми воспаленными веками, покрасневший кончик носа, припухлые губы… Она свернувшись калачиком в кресле, сплела свои тонкие руки на груди и, сделав небольшую паузу, начала диктовать.
***
Из романа Сони Л.
«Я никогда не видела своих родителей. Я знала, что они где-то живут, мне рассказывала об этом воспитательница, Марина Васильевна, но мне от этого было ни холодно, ни горячо. Я ненавидела их за то, что они бросили нас, вернее, меня… Интернат стал моим вторым домом, но если по существу, то первым и, пожалуй, единственным. Мне нравилось ходить в интернатовскую столовую, даже если давали гороховый суп и пшенную молочную кашу. Но больше всего мне нравились макаронные изделия с подливкой. Иногда мне попадалось и мясо. На раздаче можно было спросить добавку. По вечерам мы с Л. просились в столовую, чтобы погреться там зимой, а заодно почистить картошку или перебрать рис. Там всегда было тепло и уютно. Л. читала нам со сторожем сказки народов Непала и Камбоджи, а мы работали до ломоты в спине. Потом у меня было воспаление легких, я долго лежала в больнице и все время хотела есть. Л. навещала меня, приносила лимоны и яблоки, которые покупала для меня Марина Васильевна. Она тоже лежала в то время в больнице, вернее, в роддоме, у нее родилась дочка. После ухода Марины Васильевны в интернате стало невозможно жить. Нам было по тринадцать лет, нам всегда хотелось есть. В столовую нас уже не пускали, сменились сторожа, врачи, воспитатели. Пришел новый директор. Его звали Николай Александрович Зохин.»
***
Она ушла, не сказав не слова. Как лунатик, погуляв всласть по крышам.
Нора выключила диктофон, пожала плечами и вернулась к себе в комнату. Сна как не бывало. «Что же это за роман такой?»
Она вернулась в кабинет, взяла СВОЙ блокнот и, устроившись в постели, сделала снова несколько записей.
Из дневника Норы И.
«Если бы я не видела Соню раньше, то есть до того, как она вошла в кабинет и решительно попросила меня начать записывать за ней,