Ужин втроем. Мы так с тобой похожи…. Анна Данилова
тушь для ресниц, помаду, пудру… Зохин говорил, что всем этим нам пользоваться еще рано, что мы всего лишь девочки, что мы должны беречь свою кожу и особенно губы, которые, по его выражению, посинеют от частого пользования губной помадой. Его никто в интернате не любил, кроме учительницы музыки, Анжелики Кайль. Была у нас такая молоденькая музыкантша, рыженькая, как солнышко на закате, стройненькая, но уж больно худющая. Все в интернате знали, что Анжелика по уши влюблена в Зохина. Иногда их видели вместе в городе, и это при том, что у Анжелики был молоденький муж-студент, а у Зохина – так вообще семья и дети. И неизвестно, чем бы закончился их роман, если бы не случилась та самая история, которую я хочу рассказать…»
***
Из дневника Норы.
«Она остановилась на самом интересном, и вот тогда я действительно подумала о том, что это, как она выразилась, фантазии. Если бы она описывала свою жизнь, то, как мне думается, она не смогла бы остановиться и не рассказать мне, именно МНЕ, Норе, собеседнице или, если точнее, слушательнице, а не человеку, за деньги помогающему ей в написании романа, свою историю. Она интриговала меня, но, возможно, что и себя! А почему бы и нет? Возможно, чтопроводя время в видимом безделии (Боже, как же часто я в последнее время употребляю про себя это слово, и, скорее всего, буду употреблять его и дальше, поскольку так оно и есть на самом деле), Соня раздумывает о сюжете? Но почему они „пишет“ от первого лица? Что это, художественный прием или она просто не может по-другому? И откуда такое знание интернатской жизни? В принципе, могло существовать великое множество причин, натолкнувших Соню писать именно о воспитаннице интерната. У нее могла быть подружка из интерната, она могла в поезде познакомиться с женщиной, рассказавшей ей о своей жизни… А что, если ей не дает покоя книга об интернатской жизни, которую она прочитала когда-то давно и теперь решила развить эту тему?..Но я почему-то больше склоняюсь к мысли о том, что Соня пишет о себе. Что касается моей жизни в этом доме, то я расслабилась окончательно. Кожа на моих руках стала шелковистой, гладкой, поскольку я уже целую неделю как не мою посуду, не притрагиваюсь к щеткам и тряпкам. Даша, хоть и убирает квартиру и готовит, но тоже далеко не дура, все делает в перчатках, в шикарных оранжевых резиновых перчатках, в которых напоминает какую-нибудь модель из коллекции авангардистов-модельеров… Я вижу, что она умная и все понимает, но меня почему-то не раздражает ее ироничный взгляд. Думаю, что Соня платит ей бешеные деньги. И правильно делает, я бы тоже платила, если бы они были. Ведь эта девочка в кудряшках везет на своих красивых хрупких плечах весь дом. Она кормит нас и пр. Теперь про Сержа. Думаю, что у него роман с Дашей. Но спросить Соню не решаюсь. Я вообще решила строго следовать нашему устному контракту и даже пойти дальше: стараться вообще не задавать вопросов. Теперь мне стало понятно, почему Соня поставила мне такие условия относительно необходимости моего проживания у нее. Она же взбалмошная, будит меня