Октавиус. Эрнест Марцелл
неосмотрительность и частое проявление неудержимости.
– Вы хотите сказать, что я проявляю наклонности к разного вида авантюрам? – спросил я.
– Вовсе нет, – ответил Блейк. – Игру в покер можно назвать авантюрой для меня, но не для вас. То, что в порядке вещей для молодости, есть порок для стариков. Но меня удивляет другое. В тот день, когда я имел честь вплотную познакомиться с вами, вы, обладая всеми вышеперечисленными качествами, вместо того чтобы проводить время в обществе лиц вашего возраста, предпочли сидеть со стариками, слушая их брюзжание. А ведь Элизабет ждала вас и очень надеялась, что вы посвятите все это время ей.
– Понимаете ли, сэр, – ответил я, принимая свои карты, – компанию Стентона и ему подобных я могу лицезреть каждый божий день, не говоря о том, что в их обществе я могу пребывать сутками. А вот в общество таких людей, как лорд Хьюз, сэр Глайд и сэр Блейк шанс попасть представляется далеко не каждый день, так что глупо было бы терять его. И кроме того, в среде подобных Стентону никогда даже не касаются тех вопросов, на которые я услышал ответ в том обществе, где председательствовали в тот день вы. И только благодаря бесконечной доброте души Элизабет я провел этот вечер в вашей компании. Ваша дочь – девушка умная и быстро поняла, насколько мне было нужно это общение. Поэтому великодушно разрешила мне это.
– Вы говорите так, как будто не просто неравнодушны к Элизабет, а словно без ума от моей дочери, – сказал Блейк, принимая свои карты.
– Я потерял гораздо больше, чем разум, – ответил я, приготовляясь к торгу. – Я потерял сердце. Оно теперь полностью принадлежит Элизабет.
– Ваша ставка, – спросил Блейк.
– Соверен, – ответил я.
– Ставка принята, – сказал Блейк, положив также деньги на стол.
Игра продолжалась. Мы произвели обмен и вышли ко второму кругу. Я с полуулыбкой уставился на Рональда:
– Удвоим ставки?
Вместо ответа тот выложил на стол два соверена, и мы продолжили.
– Значит, вы решили просить руки моей дочери? – Рональд не мигая уставился на меня.
– Да, – твердо глядя в глаза Блейку, ответил я. – Я хочу стать для вашей дочери твердой опорой, разделить с ней радости и горести судьбы, быть верной защитой жизни и чести, стать примерным отцом ее детей – продолжателей наших родословных. Ва-банк! – сказал я, положив ладонь на свои деньги. – На все!
– Принято! – ответил Рональд. За все время следующей партии он не проронил больше ни слова. Сердце у меня яростно билось, но я ничем не выдал своего волнения.
Пришло время открыть карты. Я открыл свою комбинацию.
Рональд с секунду помолчал, и на его тонких губах заиграла змеиная улыбка:
– Сэр Ричард. Вы достойный игрок во всем. Браво, молодой человек! Ваш отец многое вложил в вас, и я вижу, что это пошло вам впрок. Джордж О’Нилл – мой давний знакомый, и, хотя в последнее время у нас много разногласий, я все же обязан ему жизнью. Моя дочь безумно любит вас, и я вижу, что