Октавиус. Эрнест Марцелл
зная, что Мулан ложится спать гораздо позже и недолго просидит в своей комнате.
Похожее письмо, только в гораздо менее нежных тонах, я начал было писать своей семье, когда неожиданно услышал шаги в коридоре. Беззвучную походку Мулан я узнавал сразу и ни с чем не мог спутать – ее выдавал лишь легкий скрип половиц. Хотя я и ждал ее, но от неожиданности посадил на бумагу кляксу и, бросив перо, метнулся к двери. Выскочив в коридор, я увидел ее удаляющийся неслышно скользивший силуэт – на девушке был пестрый шелковый халат с золотыми листьями. Я в три огромных шага догнал ее, и она, услышав меня, испуганно обернулась, но тут же узнала и уставилась в пол, смущенно теребя и поправляя свой пояс.
– Мулан! – сказал я. – Сегодня я был несколько несдержан на рынке. Простите, я не хотел напугать вас. Просто хотел помочь, честное слово!
– Да что вы, сэр Стоун, – окончательно смутилась она. – Я не обиделась на вас…
– Зачем такая официальность, – с обидой в голосе сказал я. – Зовите меня просто Виктор и без всякого сэра.
– Хорошо, сэр Сто… то есть, простите, Виктор, – пролепетала она.
– Не бойтесь меня, я же не кусаюсь! – засмеялся я, ненавязчиво взяв ее за правое запястье. – Поверьте, я не разбойник!
– Я не боюсь вас, Виктор, – она упорно отводила взгляд от моего лица и тихонько пыталась освободить руку. – Вы хороший человек…
– Вы очаровали меня с первого взгляда настолько сильно, что мне даже всю ночь снится, как вы танцуете с вашими веерами. И наутро я просыпаюсь отдохнувшим и полным сил… Какое прелестное кольцо! – воскликнул я, узрев на ее указательном пальце тонкое резное колечко. И, подняв ее руку к своим глазам, дабы рассмотреть, я, неожиданно припав на одно колено, приник к ней губами, ощутив ее тонкую холодную кожу.
Глаза ее сразу расширились – в них застыло выражение неимоверного изумления, смешанного со страхом.
– Что вы делаете, сэр… – вскрикнула она, сильно отдергивая руку, и я, от неожиданности потеряв равновесие, навалился на нее, легко прижав к стенке. Сквозь тонкий шелк я на мгновение ощутил ее маленькую, но упругую грудь, и тут же она оттолкнула меня. Не скажу, что это было сделано грубо, но я так и замер в ожидании звонкой пощечины. Однако ничего подобного не произошло – Мулан, подобрав полы халата, опрометью кинулась вниз по лестнице и выскочила в помещение. Я не погнался за ней, только оторопело встал, посмотрел ей вслед и вернулся к себе.
Дописав второе письмо, я вызвал слугу и, вручив ему шиллинг, отправил с письмами по адресам, после чего спустился вниз. Галлахер стоял за стойкой и беседовал с какой-то полной и рябой девахой. Мулан нигде не было видно, и на мой вопрос о ее местонахождении тот только плечами пожал:
– Откуда я знаю – спустилась вниз и к кухне пошла. Тварь свою, наверное, кормить…
– Да мне бы тоже чего-нибудь перекусить, – сказал я, немало удивленный тем, что она не помчалась сразу жаловаться на мою выходку. – Кусок грудинки да пинта