Его светлость. Роман. Анна Сеничева
и отужинать, и он весьма надеется, что все уже готово к его приезду.
– Разумеется, ваша светлость, – ответил граф за Казначея, который чуть дара речи не лишился от такого приветствия. – Давно готово. Леронт, проводи князя в его покои.
Расин гордо проследовал за графским племянником в жилое крыло замка, к своим покоям, где его ожидал, как он позже выражался, «новый жестокий удар от этих лохмотников».
* * *
– Когда-когда? – изумленно переспросил Расин. – Я ослышался или вы мне голову морочите?
– Через три месяца, – возвысив голос, повторил Леронт, – не раньше. До совершеннолетия нельзя, так что запаситесь терпением. Когда у вас день рождения? В августе?
Расин приводил себя в порядок перед ужином, оглядывая свои покои и делясь ценными соображениями. Старинную мебель с перламутром он нашел кривой и убогой, лица на портретах – глуповатыми, а всю обстановку – достойной разве что постоялого двора, правда, хорошего.
– Все старье велю вынести, – заявил его светлость.
Леронт пожал плечами.
– Ну, раз вам в пустых покоях удобнее будет…
– С чего это – в пустых?
– Да с того, что на новую обстановку средства нужны, а у нас их нынче негусто. Вон тот секретер, он еще для его светлости Ливия заказан был, – это мореный дуб с опаловыми вставками, за него в свое время пятьсот золотых отдали. Про остальное у Казначея спросите.
– Ради нового государя расщедрится. Что же я, оборванец какой, с чужого плеча обживаться…
– Ваша светлость, имейте же совесть! И так ведь в долг живем!..
– Ладно вам, не надрывайтесь. Понял я уже, где оказался, – Расин скорчил рожу кому-то на портрете в серебряной раме, – это вон что за дед?
– А это и есть его светлость Ливий Ланелит.
– Ясно… Не вижу, кстати, ни малейшего сходства.
«Я тоже», – едва не сказал Леронт, но в последний момент сдержался. Расин недовольным голосом осведомился, кем он будет эти три месяца.
– Князем, разумеется, только ограниченным в правах. Вам нельзя жаловать и отбирать земли, издавать законы, начинать-прекращать войну, а также распоряжаться деньгами княжества. Последнее, кстати, очень хорошо…
– Что-что?
– Я говорю – в Державном уставе все описано, на досуге ознакомитесь.
Расин вздернул подбородок, застегивая шитый серебром воротник:
– Больно надо пылью трясти. И кто тут воевать-мириться вместо меня будет?
– Совет. Казначей, Фаради, мой дядя и два дворянина старых фамилий. Весьма уважаемые люди. И вам лучше с ними подружиться, ваша светлость, – он поднял вверх указательный палец, – ибо они ведают средствами на содержание двора. А это пока все ваши личные деньги.
– Друзей я себе сам выберу. А вздумает ваш Совет голодом меня морить – через три месяца сполна получит, – князь застегнул ряд хрустальных пуговок-горошин, и повернулся перед зеркалом.
– Хватит