ПРОЩАНИЕ СЛАВЯНКИ. Книга 2. Олег Павлович Свешников
русское воинство! По привольным донским степям, след в след, двигались к Сталинграду орды чужеземцев, взметывая танками смерчи просушенной зноем земли, в каждом городе разжигая пожарища, каруселью разгоняя смерть.
Гибель и гибель кружила над войсками. Огонь с тыла, огонь с фронта, огонь из леса, огонь с неба. Вся земля была в огне. И повсюду лязг гусениц, скрежет немецкой брони. Отбивались, как могли. Кровопролитные бои не затихали ни на мгновение. Те, кто умирал, оставаясь незамеченным на лежбище в лесу, шептал в бреду запекшимися губами:
─ Сталинград! Спасите Сталинград!
Вместе с товарищами, отчаянными смельчаками и жертвенниками, Башкин сдерживал бешеный натиск врага у станиц Каширская, Верхняя Тишанка, Михайловская,
Серафимовичи. Бился и с танками, и с озверелою пехотою. И как артиллерист, и как пулеметчик, и как боец рукопашной. Густо и там поливалась земля святою славянскою кровью.
И все напрасно, напрасно!
Отвоеванные крепости приходилось сдавать.
И отступать дальше. К Сталинграду.
Все отступать, отступать
Где героическое, а где паническое отступление русского воинства, сильно сказывалось на настроении, тревожил горечь, страдание. Свершался душевный надлом! И на чем держаться сердцу? Фронт у Сталинграда рухнул! Отечество гибло! Велико храбр русс! Но его гнев, ненависть, несравненное мужество не смогли остановить орды чужеземцев! Сила ломала горстку жертвенников! Крестоносцы фюрера казались непобедимым! Поддавшись панике, ослабевшие воины бросали оружие на поле сражения. И уходили Каинами в леса, жили на болоте, затаивались на мельнице, в избе вдовы-крестьянки. Отчаянные стрелялись. Те, кто еще пытался спасти Отечество, истинные воины Руси, кто нес в сердце честь и совесть, отважно бились с врагом.
Но отступали, отступали!
Мудрые старцы, русские мадонны с младенцами на руках, встав у калиток своих изб, скорбно, со скрытым осуждением смотрели им вслед.
Черные дни!
Черные мысли.
Александр, как человек и воин, как сын Руси, тоже испытывал потрясение. Тоже шел и плакал. Его душа тоже стонала, билась в крике, почему так? Почему отступаем?
Поневоле задумаешься, все дальше отступая к городу Сталина под натиском несметного немецкого полчища, а выживет ли Россия? Не уведут ли ее потомки гуннов царя Аттилы в полон с петлею на шее? Как рабыню, как земную оскорбленность, надруганность? Не станет ли разрушенным миром во Вселенной?
Тому, кто любит Россию, тяжело видеть ее в несчастье, в рабстве, видеть на смертном одре!
Можно с отчаяния застрелиться! И были такие мысли, были! Чего греха таить? Тянулась рука к оружию! Сам себе не признаешься! Ибо стыдно, стыдно! За слабость свою стыдно. Но было! Тянулась рука к оружию! И не от горя, а от печального сердца! Он есть ─ Русь святая! Если кончается Русь святая, то зачем ему быть на земле? Зачем, если земля осиротеет от Руси? С каким смыслом? С какою правдою? С какою честью? С каким милосердием? С какою