Книга о прошлом. Ирина Ринц
нахмурившись, сконфуженно уткнулся в свою тарелку.
– Извини, студент, никак не могу успокоиться.
– Ас… – начал было Аверин, но быстро махнул рукой. – А, не важно…
Радзинский усмехнулся, скользнув по его фигуре одобрительным взглядом. Теперь Николай мало напоминал маленького принца: лицо его осунулось, скулы заострились. Глаза сверкали сталью – в них не было даже намёка на улыбку. Это отрезвляло. Для пущего эффекта Радзинский ещё и напоминал себе, как хладнокровно и с какой лёгкостью аспирант выставил его вон из своей квартиры – чтобы не расслабляться…
Николай между тем прикусил губу, о чём-то напряжённо размышляя, и, вздыхая, продолжил:
– В общем, отец был принципиальным атеистом – сознательным. Но способности-то никуда не денешь… Мне объяснили, – Николай выразительно указал рукой вверх, – что целительский дар чаще всего передаётся по наследству. Ну, он и придумал себе теорию, что человек, как вид, продолжает эволюционировать. Он постоянно мне втолковывал, что скрытые ресурсы организма просто ещё до конца не изучены и настанет время, когда каждый сможет управлять ими. И чем дальше, тем больше я убеждаюсь, что в этом он был прав. Все устроены одинаково, а, значит, все призваны быть святыми – понимаешь?
Радзинский отложил в сторону вилку и во все глаза увлечённо смотрел на вдохновенное лицо Аверина, вокруг головы которого полыхало яркое фиолетовое пламя.
– Понимаю. Это многое бы объяснило. А ещё это… воодушевляет…
Николай несколько секунд напряжённо всматривался в медовые глаза Радзинского, а потом вдруг улыбнулся – широко, открыто.
– Правда?
– Правда.
Очарование момента было грубо нарушено резким телефонным звонком.
– Это твоя жена, – нахмурился Радзинский. И пожал плечами в ответ на немой вопрос аспиранта. – Я всегда знаю, кто звонит. – И выкрикнул, уже в спину, сорвавшемуся с места Николаю, – Я позвонил тебе домой вчера вечером и сказал, что у нас с тобой срочная работа, и мы будем сидеть над ней всю ночь…
Глава пятая. Пророк в своём Отечестве
Наташа Аверина оказалась довольно милой миниатюрной шатенкой с хриплым, прокуренным голосом. Она, в отличие от Николая, позволила Радзинскому курить в кухне и задымила сама.
– Удивительно, – надменно изогнув бровь, проговорила она. – Не ожидала от моего недотёпы. До сих пор я была уверена, что у него нет друзей.
– Недотёпы? – спокойно прищурился Радзинский.
– А как ещё назвать человека, абсолютно не приспособленного к жизни? – Наташа брезгливо скривила аккуратно накрашенные губы. – Единственное, что у него хорошо получается, так это нянчиться с ребёнком: варить кашки, стирать пелёнки и тетёшкаться с ней с утра до вечера. Так что я со спокойной душой смогла выйти на работу –