Книга о прошлом. Ирина Ринц
вздыхая, остановился перед небольшим зеркалом в массивной бронзовой раме. Собрался застегнуть куртку и застыл в задумчивости, рассеянно созерцая отражение пряжки своего брючного ремня. Покровский подождал деликатно, потом не выдержал и посоветовал с ехидцей:
– Хватит страдать. Позвони ему – этому своему аспиранту. Пригласи на свидание. Давай, как ты умеешь – цветы, шампанское, комплименты. Может, чего и обломится… – И ловко увернулся от обувной щётки, которая прицельно полетела ему прямо в лоб.
Проснулся Радзинский под чьим-то внимательным взглядом. Настороженно приоткрыв глаза, он увидел, что на краю кровати сидит его новый знакомый Николай. Аспирант молчал и задумчиво разглядывал Радзинского, словно пытался прочитать очень важную для себя надпись на незнакомом языке.
На сон это было мало похоже: ни один предмет в комнате не был искажён, сам гость выглядел вполне обычно. Радзинский даже разглядел маленькое пятнышко от варенья на его голубой рубашке – вишнёвого, судя по всему.
Николай по-прежнему молчал и хмурился, а потом вдруг потянулся к затаившему дыхание Радзинскому и тот ощутил явственное прикосновение его прохладных пальцев к своему горлу. В следующую секунду Радзинский поперхнулся и закашлялся, выплёвывая на одеяло малоприятный по виду сгусток. Николай, страдальчески морщась, убрал своим платком эту гадость и ободряюще улыбнулся.
Радзинский приподнялся, намереваясь сесть – по постели скользнул яркий луч света. Пока сновидец соображал, что свет идёт из его собственного лба, будто там приклеен фонарь, Николай исчез – растворился в воздухе. А, может, просто вышел?
Радзинский рывком сел в постели и испытал мучительное чувство дежа вю: это второе пробуждение до мелочей повторяло предыдущее, только теперь в комнате он был один. Даже освещение совпадало: бледный утренний свет едва пробивался сквозь плотные шторы.
Потянувшись по привычке за сигаретой, Радзинский заметил на прикроватной тумбочке незнакомый потрёпанный фолиант. Он был раскрыт на середине. Радзинский успел понять, что текст на латыни и даже прочесть первую фразу «In principio erat Verbum», прежде чем том бесследно исчез. Курить резко расхотелось. Холодный душ в этой ситуации показался намного желаннее…
– Николай?
Хриплый, смачный кашель на том конце телефонного провода:
– Да, я слушаю, – по голосу легко догадаться, что аспирант жестоко простужен.
– Ты оставил у меня свой читательский билет. Наверно, выронил, когда чистил пальто.
– Спасибо. Я уж думал, что потерял…
– Я буду сегодня в том районе, где ты живёшь. Днём. Могу я зайти?
– Не хотелось бы доставлять Вам беспокойство, – заволновался Николай.
– Мне не трудно, – хмыкнул Радзинский. – До встречи.
Сердце колотилось как сумасшедшее, когда он парковался у ничем не примечательной пятиэтажки. Честно говоря, он не знал, как себя вести. Спросить в лоб: «Ты пришелец?». Радзинский