«Годзилла». Или 368 потерянных дней. Андрей Латыголец
восемь и домой…
***
В первом взводе сидеть можно было только под видом изучения статей. Всё остальное время, мы всегда были обязаны быть чем-то заняты. Шмель и Кесарчук постоянно за этим следили и покрикивали на нас пуще других сержантов из других взводов. Я видел, как во втором и третьем взводах бойцы вольготно рассиживали на табуретах и вели пространные беседы. Стоило кому-нибудь из нас присесть, тут же откуда не возьмись являлись наши надзиратели и с криками «живо отбивать кровати», лишали нас отдыха.
Пришлось ухищряться, брать в руки тетради и, глядя в них, тихо перешёптываться.
Больше всех ныл здоровяк Ванный.
– Это ж только две недели прошло, а я уже домой хочу.
– А я бы сейчас пивка накатил, – заговорил о больном Иванов.
– И рыбки сушёной, – добавил Марик.
– Пацаны, успокойтесь, – встрял Шинковский, – зачем психику травмировать?
– А вот же повезло тебе, – обратился ко мне Ванный. – Год всего служишь и я бы мог… Почему вышку не закончил?
– Повезло у нас Шкондикову, он вун вообще полгода, – сказал ему я.
– А я вот дневник вести стал, – шептал Тряпичный. – Буду каждый день записывать, что да как, а потом под дембель по роте пущу почитать.
– Ага, как толчки драил, и кровати отбивал?! – засмеялся Иванов.
– Нет, о мыслях и переживаниях…
***
Шмель часто устроивал показательные отбивания кровати.
На взлётку выставили койку, и сержант показывал всему карантину, как правильно заправлять постель и отбивать её плашками. В его исполнении это выглядело безукоризненно. Ровно отбитое и натянутое покрывало только радовало глаз. Нам же оставалось ещё долго практиковаться в этом не простом ремесле, дабы в будущем демонстрировать в роте свои навыки.
А через пару дней Шмель сказал заправлять за собой кровать рядом спящего с собой Шинковского. Тот отказался и получил за это под дых, отпрянув на койку.
– Значит, Иванов будет заправлять, – сказал ему Шмель.
– Э, Саня, ты не офигел, – тут же возмутился на Шинковского Иванов. – Топишься в говне, других не топи!
Уже на следующее утро я видел, как Шинковский заправлял за Шмелём койку.
Кесарчук спал рядом со мной, но мне такие указания не давал. По статусу ещё было не положено.
***
Однажды Шмель устроил нам поучительную встряску коек. С утра мы плохо отбили кровати и, придя с пайки в роту, он подорвал весь взвод, перевернув матрасы каждого бойца.
– Вы курить опять бросить захотели?! – оскалил он на нас свои обезьяньи зубы. Его лопоухие уши стали ещё больше и мне даже показалось, отчаянно затряслись от злости.
– Как вы в роте жить будите? Что за период, самый худший взвод.
Здесь он, конечно, преувеличивал. Взводом в карантине мы были самым лучшим. Громче всех пели, шли строевым в «стелс», при команде «прямо» со всей дури вдаряли каблуками берцев по заледеневшему асфальту. Шмель с Кесарем держали нас в ежовых рукавицах,