«Годзилла». Или 368 потерянных дней. Андрей Латыголец
паренёк.
– Буду звать тебя Какодридзе, сука ну и фамилия.
– Почему Какодридзе? – возмутился «поросёнок».
– Потому что фамилия грузинская! Ебало закрыл и сел на место.
Какадреко расстроенно присел.
– Ванный?
– Я, – встал здоровяк.
– Откуда?
– Гомель.
– Оно и видно, Чернобыль прошёлся, восемнадцать лет, а выглядит на тридцать.
– Не смешно, товарищ сержант.
– Слышь, «слон», тебе говорили, что лучше не рамсить? – тут же встрял Кесарчук.
– Да ладно, Серёга, пусть пыжит, один косяк и всем взводом не покурят, посмотрим, как потом заговорит.
– Я не курю, – безразлично сказал Ванный.
– Оно и лучше, – разулыбался Кесарчук, – пацаны, скажите спасибо Ванному, из-за него вы сегодня не курите.
Ванный сел, а со всех сторон послышалось недовольное причитание:
– Спасибо тебе, Вова…
– Шкондиков?
– Я! – вскочил юркий паренёк.
– Смотри, Серёга, пол года служит, во подфартило! Кафедра военная. Так «слоном» и уйдёт. От куда такие кадры?
– Берёза.
– Нехайчик?
– Я! – по стойке смирно встал мальчуган лицом похожий на мышь.
– Откуда?
– Могилев.
– Сиченков?
– Я, – встал болезненно бледный парень.
– Откуда?
– Брест.
– О, Серый, твои края.
– А ты, случайно, не из 31 школы? – спросил у Сиченкова Кесарчук.
– Да, оттуда.
– Я помню тебя, ты в старших классах учился.
– Может быть.
– Вот подсосало пацану, – заржал Шмель, – ща тебя младшой здесь погоняет, но это ничего, в армии возраст ни о чём не говорит, главное – период службы.
Шмель назвал мою фамилию, и я не спеша поднялся.
– Ещё один «годзилла»!
– А почему «годзилла»? – спросил я.
– Потому что год служишь, а все нормальные пацаны полтора жмут.
– Ну, кто на что учился.
– Умный я смотрю, учитель истории, пацанам в школе небось двойки ставил, да?
– Не, я нормальный был.
– Ну, живи пока.
– Дудалевич?
– Я! – вскочил мой сосед.
– Чё с лицом?
– От природы такое, – растерялся тот.
– Деревянное, – тупо заржал Шмель и мне уже захотелось его вырубить.
– Гузаревич?
– Я!
– Глянь ка, однофамилец сержанта нашего Гузаревича из третьей роты?
– Это мой племянник, – сказал парень моего возраста.
– Нормально, племяш будет дядю на кости ставить, вот я и говорю, справедливости в армии не ждите, тут совершенно другие законы.
– Тряпичный?
– Я, – встал паренёк с круглыми глазами.
– А ты чё такой довольный, курил на гражданке?
– Нет.
– Ну, так убери эту тупую ухмылку, а то я думаю ты с меня стебёшься!
Тряпичный нахмурился и сел.
– Мукамолов?
– Я, –