Модерный национализм. Глобальные катастрофы и как от них защититься. Виктор Тимченко
чувство мне кажется естественным, как естественна тяга к родному дому. Но не стоит настаивать на том, что всякий человек для счастья должен иметь такой дом, некоторым лучше всего в дороге.
Мы также не даём оценок – хорошая или плохая эта черта. Нам важно сосредоточиться на том, что в патриотизме есть субъект – сам патриот, и объект – та страна, тот народ, которые он любит. В патриотизме нет третьего фактора, нет врага, которого надо ненавидеть. Создай благо в своей стране, а не пытайся разрушить соседнюю.
Российский православный патриарх Алексий Второй говорил, что «чувство патриотизма ни в коем случае нельзя смешивать с чувством враждебности к другим народам». Поэтому попытки в само определение патриотизма заложить превосходство своего народа над другими и пренебрежение к этим другим суть попытки нечестные, это передёргивание карт, в котором нуждаются только политические шулеры.
Есть немало научных определений патриотизма, но мне лично нравится написанная по этому поводу статья российского историка, прозаика и поэта, учителя Александра Пушкина Николая Карамзина (1766—1826). В своей работе «О любви к отечеству и о народной гордости» он пишет: «Человек любит место своего рождения и воспитания. Сия привязанность есть общая для всех людей и народов, есть дело природы и должна быть названа физическою. Родина мила сердцу не местными красотами, не ясным небом, не приятным климатом, а пленительными воспоминаниями… Лапландец, рождённый почти в гробу природы (Лапландия – регион в Скандинавии, частично расположенный за Полярным кругом – В.Т.), несмотря на то, любит хладный мрак земли своей. Переселите его в счастливую Италию: он взором и сердцем будет обращаться к северу, подобно магниту; яркое сияние солнца не произведёт таких сладких чувств в его душе, как день сумрачный, как свист бури, как падение снега: они напоминают ему отечество! – Самое расположение нервов, образованных в человеке по климату, привязывает нас к родине. Недаром медики сове-туют иногда больным лечиться её воздухом; недаром житель Гельвеции (латинское название Швейцарии – В.Т.), удалённый от снежных гор своих, сохнет и впадает в меланхолию, а возвращаясь в дикий Унтервальден, в суровый Гларис, оживает. Всякое растение имеет более силы в своём климате: закон природы и для человека не изменяется… С кем мы росли и живём, к тем привыкаем… Сия любовь к согражданам или к людям, с которыми мы росли, воспитывались и живём, есть вторая, или моральная, любовь к родине, столь же общая, как и первая, местная или физическая, но действующая в некоторых летах сильнее: ибо время утверждает привычку. Надо видеть двух единоземцев, которые в чужой земле находят друг друга: с каким удовольствием они обнимаются и спешат изливать душу в искренних разговорах! Они видятся в первый раз, но уже знакомы и дружны, укрепляя личную связь свою какими-нибудь общими связями отечества! Им кажется, что они, говоря даже иностранным языком, лучше разумеют друг друга, нежели прочих: ибо в характере единоземцев