«Товарищ Керенский»: антимонархическая революция и формирование культа «вождя народа» (март – июнь 1917 года). Борис Колоницкий
которая становилась стержнем политики памяти новой России.
Полемика вокруг биографии Керенского, претендовавшего на роль «вождя революции», была связана с утверждением политической субкультуры подполья как основы политической культуры новой России. Эти дискуссии, в частности, содействовали утверждению текстов и образов, символов и ритуалов, оформлявших культ «вождя революции». При этом одни признавали Керенского «истинным вождем», а другие – нет. Однако в отношении должного набора качеств идеального «вождя революции» те и другие сходились – в данном случае позиции политических врагов порой были очень близки. Культ павших и здравствующих «борцов за свободу» создавал необходимую общую дискурсивную рамку для формирования культа «вождя».
Культурно-политическое творчество первых месяцев революции, творчество, в котором активную роль играл и сам Керенский, оказало немалое влияние на советскую политическую культуру. Последняя также включала и культ «борцов за свободу», и канон описания жизни «вождя», и соединение военно-патриотической и революционной традиций. Тексты, символы, церемонии и ритуалы, созданные в это время на основе революционной традиции для решения актуальных политических задач, оказались применимы и в последующие годы.
Глава II. «Революционный министр»
Во Временном правительстве, созданном 2 марта, Керенский занял пост министра юстиции. Казалось, единственный министр-социалист вынужден будет играть второстепенную роль. Между тем вскоре именно он стал восприниматься как «сильный человек в правительстве», как ведущий политик России. Лидер партии социалистов-революционеров В. М. Чернов 3 мая заявил: «Мы видели, что А. Ф. Керенский, вступивший на свой личный риск и страх в состав правительства, получил одно время от газет титул “самого сильного человека в России”, – а в составе Временного правительства он был один. Удельный вес министра зависит не от чисто личных качеств, а гораздо больше от того, кто стоит за его спиной»[306].
Мы не знаем, насколько искренним был вождь эсеров: это заявление Чернов обращал к социалистам, опасавшимся участия своих партийных товарищей в правительстве, где количественно преобладали представители «буржуазии». Показательно, однако, что суждение Чернова не вызвало публичных возражений: очевидно, не только он считал Керенского «самым сильным человеком в России».
Что же наделяло молодого министра таким влиянием? Есть много способов ответить на этот вопрос, и Чернов предложил свое объяснение, вполне обоснованное, но все же недостаточное. В соответствии с целями настоящего исследования в этой главе будут рассмотрены те характеристики, которые давались Керенскому в марте – апреле 1917 года, а также те приемы, которые он использовал для укрепления своего авторитета. Это позволит понять, как в течение двух месяцев складывалась репутация «сильного человека» Временного правительства,
Дело народа. 1917. 10 мая. Цит. по: Партия социалистов-революционеров: Документы и материалы. Т. 3. Ч. 1. С. 107.