Бескрылый воробей. Виктор Борисович Ефремов
наш путник продолжит своё странствие, но уже без нас (Интересно, как он сейчас? Уж кто-кто, а этот старый сукин сын точно переживёт всех нас. Дико скучаю по тебе, приятель).
На прощание он вручил мне маленький, но от того не менее важный для меня, подарок – книгу, с пожелтевшей обложки которой молодой Сэлинджер до сих пор смотрит на меня выцветшими глазами.
Для неё я выделил отдельный карман сумки, идеально подходивший под её размеры: не стирающий концы и без того потрёпанной книжонки, но и не позволявший ей пребывать в свободном плавании.
Укомплектовав сумку, я заметил, что она едва заполнена наполовину. Что ж, хватит места для сувениров. Оглядывая последний раз свою комнату и в последний раз заправляя свою постель, я не чувствовал ни грусти, ни радости, не ловил себя на чувстве ностальгии или страхе перед неизвестным будущем. Я лишь в отчаянии понимал, что у меня всегда была крыша над головой, всю жизнь был дом, но никогда не было друга, которого я мог бы пригласить в его стены. Я любил это место равносильно тому, настолько ненавидел.
Стараясь не разбудить спящую сестрёнку, я аккуратно приоткрыл дверь в её комнату и осторожно поправил лоскутное хлопковое одеяло. Оставил матушке малую часть своих малых сбережений и записку с клятвенным обещанием помогать всем, чем смогу, из кожи вон лезть, но обеспечивать их, пусть даже находясь за много миль отсюда.
Не знаю, правильно ли я поступил, быть может, я просто трус. Но это место нагнетало неумолимую тоску и свело бы меня в могилу быстрее пули любого калибра.
Заварив кофе в свою любимую бирюзовую керамическую кружку с надломанным краем и с годами пожелтевшей эмалью, я искал ответ на внезапно возникший вопрос. Размешивая напиток цвета гудрона с лёгкой восковой пеной, я решал, куда направиться.
Получасовое раздумье привело лишь к тому, что мой зерновой напиток окончательно остыл. Было решено идти на юг, в сторону железной дороги, бережно уложенной арестантами-работягами ещё во времена Сталинских репрессий. А почему бы и нет, по пути размещалась отличная забегаловка, будет, чем забить желудок перед дальней поездкой.
Глава 3. Перелётная птица
На часах ровно шесть утра. Воздух уже успел прогреться, но всё ещё таил в себе остаток утренней свежести, не успевшей до конца иссохнуть под гнётом июльской жары. Пробудившаяся мошкара во всю силу атаковала выгоревшую кожу, впиваясь в каждый неприкрытый дюйм тела. Рой комаров преследовал с самого дома, обходя с тыла, по одиночке выпуская на разведку пищащих диверсантов. Огромный паут напару с жирной озверевшей от голода мухой, не соблюдая субординации, поочерёдно бомбардировали неприкрытый лоб, не подпуская к линии фронта шмеля, своим неутихающим параноидальным жужжанием стирающего в порошок остатки некогда крепких нервов.
Идти рядом с прудом в это время оказалось идеей наиглупейшей, суициду подобной. Я ковылял около получаса,