Бескрылый воробей. Виктор Борисович Ефремов
кудри крашенных волос, жадно втянула сажу никотина и протянула пачку в мою сторону.
– Не откажусь.
Первая затяжка за два года прожигала гортань, как в первый раз, нитью прошивая всё тело до кончиков пальцев. Никотин делал своё дело и делал его чертовски хорошо, моментально размывая шум скопившихся за плечами проблем. Жёлтый дым вонзался в нос и глаза, впитывался в волосы и хлопок рубашки.
– Не думал, что вы работаете на вокзалах.
– У меня выходной. Захватила билет на завтра. Я живу здесь, неподалёку.
– Спасибо за сигарету, но у меня нет ни желания, ни денег на новые знакомства.
– Я же сказала, у меня выходной.
Я почувствовал неловкость и замолк. Незнакомка вглядывалась в тлеющий пепел, секунду за секундой опускавшийся к фильтру, краплёному помадой оттенка вермилион.
– Не хочешь проводить девушку до дома? В это время на улице столько уродов.
– Почему бы и нет, – встав, я подал девушке руку.
– А ты джентльмен.
– Ещё бы! – я наигранно кивнул, поведя бровью.
Она жила в десяти минутах ходьбы от вокзала. Солнце окончательно утонуло в горизонте, и улицы погрузились в свет с перебоями работающих фонарей. Прохлада снова снизошла до нас. Мы закурили ещё.
– Кира? Красивое имя. Подходит к твоему имиджу.
– Ты больной?! – едва сдерживая смех, она заехала мне сумкой по плечу.
– В последнее время я слышу это слишком часто.
Мы остановились, подойдя к небольшому домику, ограждённому клумбами и свежевыкрашенным деревянным забором.
– Не зайдёшь на чай? У меня лежит отличный портвейн!
– А к чаю что?
– Есть немного текилы и рома.
– А чай есть?
– Вряд ли.
– Ну что ж, ставь чайник.
Внутри дом выглядел меньше, чем снаружи, но тем не менее выделялся особым уютом и теплотой. На стене висело распятие, под которым у кровати располагался журнальный столик с довольно потрёпанными Ветхим и Новым Заветами. Я немного засомневался в роде деятельности Киры и, найдя в шкафу монашьи одеяния, точно бы попросил прощения за свои шутки (хотя скорее всего запутался бы куда больше). Но сомнения исчезли, как только я перебросил взгляд через кровать: с другой стороны стоял похожий столик с пустой бутылкой бурбона, переполненной пепельницей и парой-тройкой запечатанных (слава богу) презервативов.
– Я здесь где-то здравый смысл потерял, не находила? – я указал взглядом на весь этот натюрморт
– Ой, прости, сейчас всё уберу, – книжицы и старина Иисус направились прямиком в выдвижной ящик.
Сказать, что я опешил, – ничего не сказать. Она меня немного пугала, но мне определённо нравился её стиль.
Кира сняла туфли и без капли застенчивости, не обращая внимания на меня, переоделась в менее откровенный наряд: зелёное платьице домашнего покроя с подолом чуть