Олимп. Дэн Симмонс
вижу, следят за нами вон с того холма, – зычно изрекла она, – что я, Пентесилея, царица амазонок, дочь Ареса, возлюбленная Афины и Афродиты, явилась, дабы навек оборвать жалкую жизнь Ахиллеса. Скажи, я готова сразиться с ним в открытом поединке, но если будете настаивать, мы с подругами поубиваем всех вас. Иди же, передай послание в точности.
Трясущиеся ноги унесли урода прочь с изумительной резвостью.
«Правая рука» царицы, некрасивая, зато беззаветно отважная Клония, подъехала ближе.
– Что ты такое молвишь, повелительница? Мы не в силах бороться со всеми героями сразу. Каждый из них воспет в легендах. Вместе эти греки непобедимы, они гораздо сильнее любых тринадцати амазонок, рождавшихся на свет.
– Спокойствие и решительность, сестра моя, – ответила Пентесилея. – Верный залог победы – нерушимая воля богов и сила наших собственных рук. Стоит мужеубийце пасть, как остальные бросятся наутек. Вспомни, как они улепетывали от Гектора и простых троянцев, если вдруг умирал или получал серьезную рану самый заурядный из ахейских начальников. Поэтому обращаем неприятеля в бегство, а сами разворачиваем коней, скачем что есть духу сквозь распроклятую Дыру и поджигаем их черные корабли, прежде чем враг успеет объединить силы.
– Мы последуем за тобою на смерть, царица, – пробормотала Клония, – так же, как раньше шли за неувядаемой славой.
– И снова пожнете славу, любезная сестра, – возразила повелительница. – Смотри, этот хитрющий крысеныш Терсит передал послание. Данайские герои уже шагают к нам. Полюбуйся на латы Ахилла, они блестят намного ярче остальных. Сойдемся же с противником на чистом поле битвы.
Пентесилея всадила шпоры в крутые бока своего грозного коня, и амазонки как одна припустили галопом навстречу Ахиллу с его аргивянами.
19
– Что еще за луч? – не понял Хокенберри.
Они с моравеком обсуждали таинственное исчезновение огромной доли человечества, населявшего Землю троянской эпохи.
– Синий луч света, возникший в Дельфах, на Пелопоннесе, – пояснил Манмут, ведя боевого шершня к Марсу, Олимпу и Брано-Дыре. – Он появился в тот день, когда люди пропали. Мы полагали (впрочем, сейчас уже никто не уверен), что луч состоит из тахионов. Есть одна теория… Хотя это всего лишь теория… Вероятно, человечество сократили до основных составляющих цепочек Калаби-Яу, закодировали и запустили в межзвездное пространство.
– Значит, в Дельфах, – проговорил схолиаст.
Он и понятия не имел о тахионах или цепочках Калаби-Яу, зато был достаточно наслышан о Дельфах и древнем оракуле.
– Да, и я могу показать, где это, если у тебя найдется лишних десять минут перед возвращением, – ответил европеец. – Самое странное, что на Земле наших дней, той, куда мы скоро полетим, точно такой же свет пробивается из Иерусалима.
– Иерусалим, – повторил Хокенберри и крепко вцепился в невидимые подлокотники невидимого силового кресла. Летательный аппарат затрясся и резко забрал вниз, направляясь к небесной