Письма к Олафу Броку. 1916–1923. К. Н. Гулькевич
к сожалению, предостеречь Вас против него. Это самый подлый, низкий человек на свете, без всяких убеждений и принципов. Мой перевод в Стокгольм состоялся, безусловно, без всякого влияния Ал.[ександрова][147]. Вы помните телеграмму Милюкова по этому поводу? Когда я видел Павла Николаевича в июне в Петрограде, он мне сказал: «Вы очень на меня сердитесь за Ваше назначение в Стокгольм? Но не мог же я там оставить Н.[еклюдова][148]. Положение там слишком серьезно». Алекс.[андров] же во все время служения здесь Некл.[юдова] был его преданным слугою. Когда Н.[еклюдова] удалили отсюда, он стал его ругать, что едва ли свидетельствует о благородстве его чувств. При старом режиме он скорее был его приверженцем. История эмигрантства и «сидения в тюрьме» возникла даже после революции.
Мой разлад с ним имеет очень определенное основание. Некл.[юдов] проводил его в консулы в Хапаранду или Мальме, не помню. Когда я прибыл в Стокгольм и присутствовал на двух заседаниях Кр. Креста, то Ал.[ександров] поразил меня своею демагогией и большевизмом на первом из них, на котором не было smartset’a[149]. И полною противоположностью поведения на втором заседании, на котором присутствовал русский highlife[150]. Он извинялся за свои действия на первом заседании и отрекался от них. После этого я телеграфировал в Петроград, что прошу отсрочить назначение А.[ександрова] в консулы. Дополнительно я сообщил в Министерство, что не считаю возможным при натянутости отношений Шв.[еции] с Россией назначать на такое место человека, лишенного всякого такта. Я прибавил, однако, не желая вредить А.[ександров] – ву и ввиду отсутствия в Министерства знатоков Швеции, я ничего не имел бы против его назначения в Центральное ведомство, где его познания могли бы может быть оказаться полезными. Об этом я своевременно сообщил А.[ександров] – ву. Тогда он на меня не рассердился (по крайней мере, не показал этого) и преподнес свою брошюру о Швеции. Я же, со своей стороны, содействовал получению им пособия из Красного Креста на уплату долгов.
Но когда он вернулся из Петрограда, где царствовали тогда большевики, и я, следовательно, не был более у власти, он в Красном кресте устроил заседание, в котором провел порицание меня, браня и ругая меня. Я никаких мер в Комитете ни против него, ни против служащих не принял, игнорируя факт вынесения мне осуждения. Он захотел устроить тогда вторую сходку, которую сконфуженные служащие, опомнившись, очевидно, не допустили и прогнали его из комитета. Все это мелко, гадко и неинтересно и к нему я кроме презрения и, быть может, отчасти жалости не испытываю. Извиняюсь даже, что так подробно рассказал Вам всю ссору. Но мне было бы грустно, если бы А.[лександров] мог Вас ввести в заблуждение и злоупотребить Вашею добротою и доверием к людям. Переходя от момента инцидента к делу, обещаю Вам, если только в чем смогу быть полезен Скандинавскому листку[151], сделать это по мере сил.
Умоляю вновь не платить за «Вестник». Оптимисты видят наступление лучших дней в скором, не слишком далеком будущем.
За Harratswort’а благодарю. На бандерольке случайно заметил
147
Вероятно, редактор «Скандинавского листка».
148
Неклюдов Анатолий Васильевич (1856–1943) – российский дипломат, императорский посланник в Стокгольме (1914–1917).
149
Фр.: светской публики.
150
Англ.: аристократическое общество.
151
«Скандинавский листок» (Стокгольм, 1915–1918). Торгово-промышленная газета. Редактор в 1918 г. Г. Александров. Издавался два раза в неделю. См.: Новикова И. Н. «Узнавая друг друга лучше и ближе»: Российская торгово-промышленная газета «Скандинавский листок» в Стокгольме. См.: Вестник Баренц-ентра МГГУ. 2010. № 9. С. 83–94.